Военный инженер Ермака. Книга 4 - Михаил Воронцов

Поужинали скудно — по куску вяленого мяса и горсти толокна, размешанного в талой воде. Хлеба не было давно: последние сухари съели неделю назад. Завтра придётся охотиться — днём Черкас видел заячьи следы, а рябчик здесь тоже должен водиться.

— Кто первый в караул? — спросил сотник.

— Я постою, — отозвался Кондрат. — Всё равно ноги гудят, не усну.

Черкас с Микитой забрались в шалаш. Внутри тесно, но не дует. Легли на лапник, прижавшись спинами. Шапки и кафтаны не снимали, лишь ослабили ворот, чтобы дышать было легче.

Кондрат устроился у костра, подложив под себя лапник. Время от времени подталкивал бревна нодьи друг к другу. Отблески огня ложились на его лицо, превращая бородатого казака в фигуру из былин.

Ночь жила своей тайной. То хрустнет ветка, то пронзительно свистнет невидимая птица. Кондрат сидел настороже, лук под рукой. В тайге всякое могло подойти к огню — и волк, и росомаха, и медведь-шатун.

Из шалаша доносилось ровное дыхание спящих. Микита ворочался, тихо стонал во сне. Кондрат подкинул щепок в нодью — пламя взметнулось, тени закружились по снегу и елям.

Прошло почти два часа. Дежурный уже клевал носом, когда вдруг что-то заставило его насторожиться. Не звук — скорее чувство, которое не раз спасало жизнь в стычках. Он медленно повернул голову к темноте.

На краю света костра двигалось нечто огромное. Снег скрипел, ломались ветки. В отблесках на миг блеснули два огонька — глаза, глядящие прямо на лагерь.

* * *

… Ветер гулял по барабинским степям, поднимая снежную пыль и трепля войлочные стены ханской ставки. Внутри большой юрты, убранной бухарскими коврами и китайскими шелками, было тепло от жаровен с раскалёнными углями. Хан Кучум восседал на возвышении, покрытом соболиными и лисьими мехами. Его тёмные глаза внимательно изучали стоявшего перед ним человека — русского инженера Алексея, появившегося при дворе по воле заморских покровителей.

Чуть позади хана сидел мурза Карачи — человек с острым, как клинок, умом и взглядом хищной птицы. Он молча наблюдал и улыбался.

Кучум откинулся на подушки и сказал, не сводя взгляда с гостя:

— Ты много говорил о том, что умеешь воевать и побеждать врага оружием науки. Настало время показать, как ты собираешься взять Искер. Этот город — моё сердце, и он должен вернуться под мою власть. Но Ермак хитер, как лиса, и люди его умеют сражаться. Так покажи же, что твои знания действительно дорого стоят.

Алексей поклонился. Его светлые волосы были коротко острижены по-европейски, но одет он был в татарский халат, подпоясанный кушаком. За годы службы в Средней Азии он освоил местные обычаи и говорил по-татарски очень чисто.

— Хорошо, великий хан, — ответил он, доставая из-за пояса свёрнутые листы. Он разложил их на низком столике и положил рядом несколько угольных палочек.

Карачи подался вперёд, его глаза блеснули интересом.

Алексей быстрыми движениями начал набрасывать рисунок. Линии складывались в детальное изображение высокого деревянного сооружения.

— Жаль, что у тебя мало огнестрельного оружия, великий хан, — говорил он, — но и без него можно обойтись. У тебя много воинов, и эту силу надо применить разумно. Просто так идти на штурм нельзя: казаки хитры и умеют обороняться, хотя порох у них после долгих боёв и взрыва на складе почти кончился.

На бумаге возникла высокая башня на колёсах, с несколькими ярусами и перекидным мостом.

— Это осадная башня. В Европе с их помощью брали самые крепкие города. Когда башню подкатывают к стенам, опускается мост — и воины врываются прямо на стены, минуя ворота.

Кучум нахмурился:

— Но русские вырыли глубокий ров. Как твоя башня пройдёт через него?

Алексей улыбнулся:

— Мы засыплем его, великий хан. Но не кое-как, а как положено. Сначала — хворост, затем камни вперемешку с землёй, сверху положим бревна. Получится прочная дорога.

Карачи кивнул, признавая толк замысла.

На следующем листе Алексей нарисовал тоннель с подпорками:

— Это подкоп. Когда доходим под стену, складываем дрова и солому, поджигаем. Огонь сжигает подпорки, земля обваливается, и часть стены рушится. В пролом врываются воины.

Кучум слушал, поглаживая бороду.

Потом инженер изобразил катапульту:

— Ею мы будем забрасывать Искер камнями, часть из них — горящими. Смесь жира и смолы загорится и прилипнет к дереву. Такой огонь трудно потушить.

Затем на листе появился таран — окованное бревно в деревянной раме с навесом из брёвен и мокрых шкур.

— Таран для ворот. Им пользовались ещё римляне. Несколько десятков воинов раскачивают бревно и бьют в створы до тех пор, пока они не поддадутся.

Кучум прервал его:

— Но у Ермака есть пушки. Выдержит ли твоя башня удар ядра?

Алексей усмехнулся:

— Может, выдержит, может, нет. Но леса вокруг достаточно, рабочих рук много. Мы построим не одну башню, а несколько. Пусть Ермак израсходует свой порох на них. Когда его запасы иссякнут, казакам останутся только сабли да пустые пищали.

В юрте раздался смех. Первым засмеялся Карачи, потом улыбнулся и хан.

— Хитер ты, русский, — сказал Кучум. — Недаром тебя прислали издалека. Ум и знание — оружие не хуже самого острого клинка.

Он повернулся к Карачи:

— Что скажешь?

— Этот человек воюет разумом, — ответил мурза. — Его замыслы хороши. Если сделать всё, как он говорит, Искер падёт.

Кучум поднялся. Несмотря на годы, в нём чувствовалась властная сила повелителя.

— Начинайте готовить всё необходимое, — приказал он. — Пусть лучшие мастера возьмутся за дело. Карачи, ты будешь наблюдать за работами, а ты, — обратился он к Алексею, — будешь ими руководить. Весной мы двинемся на Искер.

Алексей поклонился. Его глаза блеснули удовлетворением — план был принят.

Кучум снова сел и жестом подозвал инженера ближе:

— Расскажи мне ещё о войнах Европы. Какие хитрости знают их полководцы?

И Алексей начал рассказывать — о падении Константинополя и осадах французских замков. Хан слушал внимательно, Карачи не пропускал ни слова.

* * *

Глава 12

* * *

Кондрат замер, не смея пошевелиться. Медведь! Огромный, матёрый зверь стоял в десяти шагах, покачиваясь из стороны в сторону. Шатун — худшее, что может встретиться в зимнем лесу. Не залёгший в берлогу медведь голоден и зол, готов броситься на любую добычу.

— Просыпайтесь! — хрипло позвал Кондрат, осторожно хватая пищаль. — Михаил Потапыч к нам пожаловал!

Черкас мгновенно вскочил, выглянул из шалаша и тихо выругался. Микита встал следом.

— Тише, — шепнул сотник. — Пищали готовьте. Только осторожно, может еще уйдет.

Но медведь сделал