Воронцов. Перезагрузка. Книга 9 - Ник Тарасов

У ворот завода нас ждал Захар. Глеб Иванович попрощался, пообещал держать меня в курсе озвученных проектов, и уехал в своей карете.

Я направился в мастерскую. Там меня уже ждали Григорий и Савелий Кузьмич. На верстаке лежали несколько собранных замков с пьезоэлементами.

— Ну что, как успехи? — спросил я.

Григорий с гордостью показал на замки:

— Сегодня собрали шесть штук. Все проверили — работают как часы. Кристаллы с кожаными прокладками держатся отлично.

Савелий Кузьмич добавил:

— И коляску для княгини почти доделали. Завтра утром будет готова.

— Молодцы, — похвалил я. — Продолжайте в том же духе.

Мы ещё немного обсудили технические детали, потом я распрощался и направился к выходу. Захар переминался с ноги на ногу у лошадей.

— Теперь точно домой, Егор Андреевич? — с лёгкой иронией спросил он.

— Теперь домой, — согласился я, садясь в седло.

Мы ехали по вечерним улицам Тулы. Город погружался в сумерки, в окнах зажигались огоньки свечей и лампад. Где-то лаяла собака, где-то скрипнула калитка.

Я думал о разговоре с градоначальником. Ливневая канализация, уличное освещение, общественные туалеты, центральное отопление — всё это может сделать Тулу более комфортным городом. Конечно, не за один день, не за один год. Но начало будет положено.

А ещё я думал о Ричарде. Хорошо, что Глеб Иванович позаботился о нём. Человек действительно ценный, заслуживает отдельного жилья. Интересно, как он отреагирует на новость?

Эти мысли сопровождали меня всю дорогу домой.

Дома меня встретила Машка, всплеснув руками:

— Ну наконец то. Уже заждались тебя, Егорушка.

— Дела были, — улыбнулся я, целуя её в щёку. — С градоначальником разговаривал.

— Ухты. О чём? — полюбопытствовала она, помогая мне снять кафтан.

Я коротко пересказал разговор, опустив технические детали.

Мы прошли в столовую, где уже был накрыт стол. Бабушка, отец и мать уже сидели, ожидая меня.

— О, вернулся сын блудный! — проворчал отец. — Думал, до утра ждать будем.

— Какой уж есть, — засмеялся я, усаживаясь. — Задержался.

За ужином я рассказал о делах на заводе, о новых замках, о коляске для княгини. Бабушка одобрительно кивала, мать что-то тихо комментировала, отец молча ел, изредка задавая короткие вопросы.

После ужина, когда все разошлись, я поднялся в кабинет. Хотелось посидеть в тишине, обдумать прошедший день.

Но едва я устроился в кресле у камина, как раздался стук в дверь.

— Войдите, — разрешил я.

Вошёл Ричард. Выглядел он взволнованным, в руках держал какое-то письмо.

— Егор Андреевич, простите, что беспокою, — начал он. — Но я должен вам сказать.

— Садись, Ричард, — я указал на кресло напротив. — Что случилось?

Он сел, нервно теребя письмо в руках:

— Мне сегодня привезли это. От градоначальника. Он… он выделил мне дом. Небольшой, но отдельный дом! Рядом с лечебницей!

— Знаю, — улыбнулся я. — Он мне сегодня рассказывал.

Ричард растерянно посмотрел на меня:

— Вы знали? И вы не против?

— Почему я должен быть против? — удивился я. — Наоборот, рад за тебя. Ты заслужил отдельное жильё. Главный врач лечебницы не должен скитаться по чужим углам.

— Но я у вас жил, — запротестовал он. — Вы меня приютили, когда мне некуда было идти!

— И это было правильно тогда, — согласился я. — Но сейчас у тебя есть возможность жить отдельно, иметь своё пространство. Может тебе приглянулась какая медсестричка уже, — я усмехнулся. — Может, женишься, детки будут…

Ричард молчал, переваривая мои слова. Потом медленно кивнул:

— Спасибо вам, Егор Андреевич. За всё. За приют, за помощь, за доверие. Я никогда этого не забуду.

— Да брось ты, — отмахнулся я. — Мы друзья. А друзья помогают друг другу.

Он встал, протянул мне руку. Мы пожали друг другу руки — крепко, по-мужски.

— Когда переезжаешь? — спросил я.

— Думаю, завтра-послезавтра, — ответил он. — Дом небольшой, мебели немного нужно. Быстро обустроюсь.

— Если что понадобится — говори, — предложил я. — Помогу, чем смогу.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарил он и вышел.

Я остался один, глядя в огонь камина. Ричард съезжает. Это правильно. У каждого должно быть своё место, своё пространство.

Глава 11

Проснулся я от собственного крика. Сердце колотилось так, словно пыталось выбраться из груди. Машка испуганно приподнялась на локте:

— Егорушка! Что случилось⁈

Я тяжело дышал, вытирая пот со лба. Сон был таким реальным, таким отчётливым. Метро. Станция «Комсомольская». Я стою на перроне, жду поезд. Но всё моё внимание приковано не к путям, а к потолку — к длинным лампам дневного света. Они мерцают, беспорядочно вспыхивают и гаснут. Перегоревшие стартеры. Я знаю это, потому что сам когда-то менял их в подъезде.

И вдруг — озарение. Такое яркое, что я проснулся.

— Всё в порядке, — выдохнул я, успокаивая Машку. — Просто сон странный приснился.

Она обеспокоенно посмотрела на меня:

— Страшный?

— Нет, — покачал головой я. — Наоборот. Очень полезный.

Машка не поняла, но больше не стала расспрашивать. Устроилась поудобнее, вскоре её дыхание снова стало ровным и спокойным. А я лежал, глядя в темноту, и в голове крутились мысли.

Свет. Постоянный, яркий электрический свет. Лампы дневного света работают на принципе люминесценции — электрический разряд в газе заставляет люминофор светиться. Но для этого нужно электричество. Постоянный источник тока.

А у меня есть пьезоэлемент. Кварц даёт электрический импульс при механическом воздействии. Но это разовый импульс, короткая искра. Для постоянного свечения нужен постоянный источник механического воздействия.

И тут меня осенило. Пружина! Заводная пружина, как в шарманке или в музыкальной шкатулке! Её можно закрутить один раз, и она будет медленно раскручиваться, приводя в движение механизм. Механизм будет многократно ударять по кварцу, создавая серию импульсов. А если импульсы идут достаточно часто… свет будет казаться непрерывным!

Конечно, это не настоящая лампа дневного света. Но принцип похож.