Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Что «Айзек»⁈ — развернулся к нему командир экспедиции. — Я не выну из кармана хирурга с операционной! Или мы с тобой вдвоём сделаем эту грёбаную пункцию, или…

Он судорожно вздохнул и склонился над Гедимином, пытаясь улыбнуться.

— Ну, как ты, атомщик? Дышишь?

Сармат дёрнул углом рта.

— Вроде легче… Что там говорил Руниен? Что они хотят сделать?

Айзек отвёл глаза.

— Лечебный ритуал, атомщик. По местным обычаям.

— Колдовство? — Гедимин издал хриплый смешок; в груди снова заныло. «Может, я уснул в бараке и вижу бредовый сон?» — мелькнуло на краю сознания.

— Ну… да, — Айзек угрюмо кивнул. — Потерпи, атомщик. Вепуат сейчас подберёт лекарства, прикинет, что и как… Операция будет вечером. А сейчас… Пусть они сделают, что хотят. Это не вредно.

— Ты ещё скажи — полезно! — фыркнул Вепуат. Он сидел с медицинским пакетом в руках и угрюмо щурился на него.

— Сиди молча, — недобро покосился на него Айзек. — Готовься. Дозревай. Кроме тебя, оперировать некому.

«Им обоим очень страшно,» — понял Гедимин, и ему самому стало не по себе. Размякший мозг ничего сейчас не мог — ни как следует испугаться, ни осознать масштаб угрозы. Сармат не чувствовал ничего, кроме досады. «Надо же было мне полезть за камнями… Выиграл время, называется…»

— Айзек, — прошептал он. — Как там стройка? Текк’ты… они не уползли?

Айзек сердито фыркнул.

— Стройка… Твоё дело сейчас — не подохнуть, ясно? Додумался же…

Не договорив, он резко развернулся и вышел. Вепуат еле слышно выругался ему вслед.

— Местные что-нибудь придумают, — без особой уверенности пробормотал он. — Они тут живут, не вымерли. Что-то же они умеют… знают…

«Как сделать волокушу,» — Гедимин угрюмо сощурился на дальнюю стену. «И брагу из жёваных зёрен. И рисунки на коже. Мне-то это всё чем поможет⁈»

…В коридоре послышался шорох, костяной стук и тихий звон. В комнату вошёл Айзек, поднял полог, закручивая его винтом, и пристроил на вбитый под потолком крюк. За ним угрюмый Вепуат с помощью Хассинельга тащил длинную «скамейку с чашками» — так назвал про себя это сооружение Гедимин. Оно выглядело очень старым и пахло горелой органикой — и сармат, приглядевшись, увидел на дне каждой «чашки» светящийся осколок кейека. За скамейкой из коридора выбрались трое Броннов — все с серовато-жёлтыми волосами, в украшенных бусами шапках, в подвесках и меховых хвостах с ног до головы. Тот, кто вышел первым, выступил вперёд и слегка наклонил голову, прижимая ладонь к груди.

— Мастер Дим-мин? Не так я ожидал тебя встретить…

Гедимин изумлённо мигнул. «Кайри, старейшина? Он что тут забыл? И как он успел так быстро…»

Бронн деловито пощупал запястье сармата, когтем тронул его грудь и на секунду крепко сжал кулаки.

— Вся надежда на благосклонность богов… Хассек, помоги ему лечь. Его раны на груди, всё с них нужно убрать. Дайте ему смочить рот и положите удобно. Ягоды курруи он есть не станет?

Гедимин снова дёрнул углом рта — сил не было даже на ухмылку. «Дались им эти ягоды…»

— Снять фиксаторы? — услышал он недовольный голос Вепуата. — Это же не цацки, это…

— Снимай, — тихо приказал Айзек. — Нам помогают, чем могут. Хотя бы не мешай им.

Фиксаторы с рёбер сняли. Гедимин растянулся на спине, чувствуя, как ворочается что-то под грудиной, изредка прижимая лёгкие к лопаткам и не давая вдохнуть. У воды был странный привкус — резкий, холодный, но не ментоловый и не спиртовой. «Наберусь я тут мутагенов,» — думал он, следя краем глаза, как по скамейке с чашками раскладывают листья и корешки. Пахло, в целом, приятно, и носоглотку не жгло… Бронны что-то обсуждали вполголоса, изредка вставлял слово Руниен, о чём-то спрашивали Айзека — он отвечал угрюмо и односложно… На долю секунды Гедимин увидел Вепуата — тот молча тронул его плечо и отошёл.

Стало тихо. Двое Броннов поднялись на лежак и склонились над сарматом. Один держал кисть — довольно аккуратную, из ровных волокон; у другого была батарея крошечных глиняных чашек. Гедимин только и смог изумлённо мигнуть, когда по его телу провели первую линию орнамента.

Разрисовывали его долго, узор был сложным; Гедимин видел краем глаза его верхнюю часть — завитки вокруг грудины, неровное кольцо, чуть отклоняющееся влево. Долго возились с нижними рёбрами — там чертили, кажется, спирали и крючки. Боли сармат не чувствовал; ему было прохладно и щекотно. «Значит, колдовство…» — он слабо усмехнулся. «Они такие серьёзные, эти двое… рисовальщиков. Прямо как Нурру там, у котла…»

Бронны спустились с лежака, по пути заглянув Гедимину в глаза. Он понадеялся, что его ухмылка не выползла на лицо и не отразилась на радужке. Если бы не слабость, он, наверное, не удержался бы от смешка. «Всего разрисовали… Надеюсь, тут дронов с камерами нет?»

Он услышал голоса и увидел вспышки — Бронны сыпали что-то на раскалённые камни и протяжно напевали. На лежак поднялся Кайри. Его руки были измазаны рыжевато-красным жиром. Он прижал шестипалую ладонь к груди Гедимина и тихонько запел, крепко зажмурив глаза и раскачиваясь из стороны в сторону. Сармат смотрел на него с нарастающим недоумением. «Он ведь и правда старается. Так, как может,» — Гедимин взглянул на лицо старика, покрывшееся испариной, и почувствовал неловкую жалость. «Как будто это настоящая хирургическая операция. Как будто в этом ритуале есть смысл…»

Кайри жалобно вскрикнул. Ещё две руки, измазанные жиром, прижались к левому боку сармата. Он лежал, закрыв глаза и стиснув зубы от болезненной неловкости. «Какой же бред, мать моя колба. Какой инопланетный бред…»

Кайри, тяжело дыша, сполз на пол. Запах дыма стал слабее. Гедимину снова смочили губы, выдавив сок из какой-то ягоды — скорее всего, курруи. Он даже ухмыляться не стал.

Несколько секунд было тихо. Потом раздался голос старейшины Кайри — тихий, усталый и очень удивлённый. Кто-то тронул щёку Гедимина, и он открыл глаза. Над ним с посохом