Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

Доктор промолчал о том, что шахматист, делающий последние ходы перед контрольным сороковым, находится в крайне напряженном состоянии. И это может быть не очень полезно для здоровья.

Через двадцать дней Странник отряхнул ладони, как будто те были грязными, и с широкой улыбкой провозгласил:

- Ну вот, Николай Федорович, отыграли мы с тобой программу. Теперь могу отдыхать.

- А делать-то на отдыхе чего?

- Я бы в Крым съездил, на южный берег. Горы там. Опять же, сейчас не жарко. Морской берег, пусть даже купаться холодновато. С людьми интересными поговорить. Наверняка там найдутся.

Эти слова сопровождались широкой улыбкой.

- Вот те распречестное слово, Николай Федорович: дело преогромное сделали. Так и доложи.

- Ну так ведь не я же основную работу выполнил.

- Твои люди тоже работали. Отрицать не будешь?

- Не буду. Так что, до хаты едем?

- До нее.

Уже входя в подъезд дома на Петровке, старик оглянулся, махнул рукой в прощальном жесте. И тут у него странным образом изменилась походка. Товарищ Александров шел необычно медленно и осторожно. На кратчайший миг майор подумал, что идет подопечный, как по скользкому льду. И тут до него дошло.

- Врача!!!

Сержант Иванов вспугнутым воробьем взлетел на этаж, открыл своим ключом дверь и навертел номерна телефонном диске. Ма йор успел подхватить оседающего на пол старика.

Александров все еще улыбался. Почему-то в мозгу у Полознева всплыло словосочетание 'улыбка победителя'.

- Не мельтешись, Николай, - негромко, но вполне отчетливо выговорил подопечный. - Тут никто и ничего не сделает. И все же я выиграл.

Смысл последней фразы никто из охраны не понял.

Само собой, нарком вызвал на ковер и врача, и начальника охраны. К этому моменту протокол вскрытия был уже готов. Но расспрашивали этих товарищей по отдельности.

Вопреки всем ожиданиям, Берия был настроен по-деловому, но его вопросы показались чуть странными.

- Товарищ Александров утверждал, что один инфаркт у него уже был. Вы это подтверждаете, профессор?

- Не просто подтверждаю. К сожалению, это не всегда можно констатировать по клинической картине. Но результаты вскрытия не дают возможности ошибиться. У пациента был не один, а три инфаркта; последний оказался смертельным. Но даже сам пациент вполне мог недооценить тяжесть собственного состояния после второго инфаркта. Подобные случаи я сам отмечал неоднократно.

- Вы наблюдали больного в течение двух лет. Вы также были ознакомлены с протоколом вскрытия. Есть ли какие-то основания подозревать, что не только свежий инфаркт мог сыграть роль?

- Ни малейших. Вот... на странице четыре... сосуды, снабжавшие сердце кровью, были чуть ли не полностью забиты склеротическими бляшками. Также...

Лаврентий Павлович, по обыкновению, выслушал говорившего со всем вниманием.

- Вы свободны, Михаил Генрихович. Вот ваш пропуск. Скажите товарищу майору, чтобы он заходил.

С Полозневым разговор также шел о профессиональных особенностях дела.

- Меня интересуют подробности или странности, пусть даже они показались вам незначительными. Я вас слушаю.

Майор госбезопасности чуть помедлил с ответом.

- Я много раз видел, как человек умирает от ран. Мне показалось необычным, что товарищ Александров улыбался. До самого конца. Еще странной была его последняя фраза. Я так и не понял, у кого он выиграл и что выиграл. И вот еще что. Неделю тому назад доктор Рувимский сказал, что его пациент кажется ему похожим на шахматиста, играющего на флажке. Тогда я не понял сказанное. Но потом решил справиться у настоящих игроков - что это такое. Мне объяснили: это, мол, игра при сильнейшей нехватке времени на обдумывание, когда шахматист должен быть предельно собран. Сосредоточен. Игра с громадным напряжением. Теперь я думаю, что товарищ коринженер мог предвидеть собственную смерть и как раз по этой причине тратил силы без раздумий.

- Возможно... - протянул нарком.

Сталин получил материалы, подготовленные Странником. У него ушло целых четыре с половиной дня на анализ. После этого он распорядился вызвать для беседы старшего системного администратора Эсфирь Марковну Эпштейн.

В кабинет вошла молодая девушка, одетая в черное. Мысленно Сталин отметил необычность наряда и подумал, что угадал причины того, что именно он был надет.

Хозяин кремлевского кабинета не стал разыгрывать видимость хотя и требовательного, но доброжелательного начальника. Он сразу же начал с жестких вопросов:

- Товарищ Эпштейн, вы, надо полагать, уже догадались о причине вызова вас сюда?

Последовал кивок.

- В носителе, что вы переслали, содержатся важные записи. Она зашифрованы. Что требуется для их расшифровки?

К чести Эсфири Марковны будь сказано: она ни на мгновение не поверила, что товащир Сталин оказался не в состоянии самостоятельно прочитать записи. Очень уж понятно были написаны инструкции от Сергея Васильевича. Поэтому ответ был выдан самый тривиальный:

- Специализированный ключ, который содержался том же пакете.

Следующий вопрос от хозяина кабинета оказался предвидимым:

- А в отсутствие этого ключа?

- Никто не сможет расшифровать записи в разумные сроки. Даже я сама.

- Что вы имели в виду под разумными сроками?

- По словам товарища Александрова - десять лет, в идеальных условиях.

- А в реальных условиях?

- Больше, поскольку ни одна система не может работать непрерывно такое время. Кроме того, потребуется специализированное программное обеспечение. Такого у меня нет. Его можно создать, но это само по себе требует труда бригады из трех программистов в течение года. С учетом затрат времени на отладку.

Внезапно хозяин кабинета переменил тему:

- Товарищ Александров доложил о своем намерении создать запас как необходимых устройств, так и запчастей к ним, чтобы хватило на много лет работы. Как по-вашему, он выполнил этот план?

- По прикидкам моих сотрудников, на двадцать лет вперед. Также Сергей Васильевич добавил, что за это время, вероятно, советская промышленность освоит производство аналогов. Может быть, не всех.

- Мне докладывали, что пока что использование вычислительной техники ограничено. Что нужно, чтобы его расширить?

- Люди. Нужны как обученные пользователи, так и программисты, то есть те, которые будут занииматься исключительно написанием программ.

- Мы подумаем над этим. Также хотелось бы знать...

Эта беседа была лишь частью задуманного. И притом малой частью. Намного больше времени было отведено на оценку прогнозов.

Странник, по обыкновению, не давал прямых советов. Большей частью, мнения выражались в форме: в другом мире дело обстояло так-то, вижу трудности, которых надо избегать, и препятствия, которые надо обойти. Особо подчеркивалась роль партийно-хозяйственной номенклатуры. Это было той силой, с с которой столкнулась партийная верхушка Китая. Там и тогда