Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

— А что это за чёрные чешуйки?

— Это материалы, впитавшие определённое количество Потусторонней силы. Их можно использовать для создания предметов с длительным эффектом. Например, наши демоноборческие патроны. Спустя три месяца их способность наносить урон нежити и другим монстрам значительно снижается, остаётся лишь слабое свойство самого материала. Если же использовать подобные чёрные чешуйки, эффект будет сохраняться год, а то и два, да и сам эффект будет сильнее. Конечно, из-за своих свойств эти чёрные чешуйки явно не подходят для изготовления демоноборческих патронов, — объяснял Данн, принимая от Клейна бумагу, чтобы завернуть в неё голубое сердце и чёрные чешуйки.

— Это как части Потустороннего существа, которые не являются основным ингредиентом для зелья? — уточнил Клейн.

Данн выпрямился и слегка кивнул.

— Да.

Потеряв контроль, ты и вправду становишься монстром… — вздохнул Клейн и, пока комната всё ещё была запечатана Стеной Духовности, поспешил рассказать о том, что с ним произошло:

— Когда я общался с духом Худа Ойгена, я увидел на уровне его разума тень, похожую на Истинного Творца. Но, в отличие от общепринятого образа — гиганта, опутанного цепями и распятого вниз головой, или глаз за теневой завесой, — она была похожа на то, что вы, капитан, видели во сне Хайнаса Винсента.

Хайнас Винсент был членом Ордена Авроры. Из-за того, что Селина подсмотрела его заклинание и провела полное Гадание на волшебном зеркале, он попал под расследование Ночных Ястребов. Данн Смит увидел в его сне образ, близкий к Истинному Творцу, но отличающийся от его широко известного облика, в результате чего один был ранен, а другой странным образом погиб.

На самом деле Клейн был готов к чему-то подобному с того момента, как Худ Ойген вытащил карту Повешенный. Но он не ожидал, что всё произойдёт именно так. Конечно, это был косвенный контакт, несравнимый с прямым «созерцанием» Вечного Палящего Солнца. В худшем случае он бы отделался лёгким ранением или небольшим загрязнением.

Услышав рассказ Клейна, Данн помрачнел. Он нахмурился и тихо сказал:

— Огромный крест, чёрные железные гвозди, обнажённый, весь в крови, распятый вниз головой мужчина?

— Я не разглядел чётко, поэтому и не пострадал. Я заметил только огромный крест и, кажется, распятую на нём фигуру, — уклончиво ответил Клейн. В тот момент я был занят тем, что «убегал»…

Данн задумчиво кивнул.

— Дело Ланевуса связано с Истинным Творцом? С Орденом Авроры?

Клейн поспешил в точности пересказать свой разговор во время транса и увиденные образы, в заключение добавив:

— …Ланевус соблазнял Худа Ойгена Методом Актёра и так называемой частицей бессмертной божественности. Но я не понимаю, почему он сказал, что это худшие и лучшие из времён. Хм, возможно, это просто такой стиль речи, свойственный Мошенникам? …Помощь, которую оказал Худ Ойген, была связана со зловещим, тёмным алтарём… Я подозреваю, что Ланевус замышляет что-то ужасное…

Говоря это, он вдруг вспомнил:

— Капитан, вы помните то письмо, адресованное мистеру Z? То, что было у застреленного мной члена Ордена Авроры! В письме говорилось, что, когда придёт время, кажется, какой-то судный день, он принесёт в жертву так называемому господу всех агнцев Тингена. Не может ли это быть связано с планами Ланевуса? Может, Ланевус и есть тот самый мистер Z из Ордена Авроры?

Данн Смит тщательно обдумал это и сказал:

— Я так не думаю. Ланевус не может быть мистером Z. Иначе он бы не стал, занимаясь делами Ордена Авроры, создавать фиктивную сталелитейную компанию и обманом вымогать у людей деньги. Это поставило бы под угрозу его основную миссию. Хм, малейшая оплошность в делах компании — и он бы оказался под наблюдением полиции и нас, ему пришлось бы бежать из Тингена, прервав свой план. Конечно, если он полный безумец, то любое нелогичное поведение было бы в порядке вещей. Но, судя по тому, как хладнокровно и хитро он организовал аферу и скрылся с деньгами, он не настоящий безумец. Поэтому я считаю, что он не мистер Z из Ордена Авроры. Но, безусловно, он вполне может быть причастен к тому, о чём говорилось в письме — к принесению в жертву всех агнцев Тингена.

Сказав это, Данн на мгновение замолчал и прошёлся по комнате.

— Это дело может оказаться очень серьёзным. Мы должны возобновить расследование по Ланевусу, попытаться найти какие-то зацепки. Хм, мы обработаем место преступления, скроем наши следы, чтобы все знали, что Худ Ойген мёртв, но не могли выяснить, кто его убил. Это может заставить Психологических Алхимиков или других Потусторонних, следящих за лечебницей, проявить себя. Возможно, они что-то знают. Дело о мошенничестве Ланевуса либо всё ещё в полиции, либо уже передано Уполномоченным Карателям. Мы вмешаемся в это дело под предлогом получения новых данных в ходе расследования Ордена Авроры, будем сотрудничать с Карателями и Механическим Сердцем, сосредоточим все силы Тингена на тщательной проверке всех, кто связан с Ланевусом, и всего, что с ним связано. При необходимости запросим помощь у Баклундской епархии, у Святого Собора!

Закончив, Данн повернулся к Клейну и, подумав, спросил:

— У тебя есть что добавить?

Капитан, вы уже всё сказали… — Клейн серьёзно покачал головой:

— Нет!

Он, не теряя времени, с помощью оставшегося от ритуала алтаря провёл магическую очистку, убрав все необходимые следы, чтобы при обычном расследовании никто не смог догадаться, что они с капитаном убили Худа Ойгена. Затем он собрал материалы, погасил свечи, снял Стену Духовности и вместе с Данном Смитом бесшумно покинул палату и психиатрическую лечебницу.

— Возвращайся и отдохни, — сказал Данн, стоя в тени стены, где не было фонарей, и поправив свою чёрную шёлковую шляпу. — Многие дела можно будет начать только завтра.

— Хорошо, — Клейн не был Бессонным, которому хватало двух-трёх часов сна в сутки. Он тут же попрощался и сел в ожидавший его неподалёку служебный экипаж Ночных Ястребов, чтобы вернуться на Нарцисс-стрит.

Перед тем как сесть в карету, он оглянулся и увидел, что капитан всё ещё стоит в той темноте, куда не проникал даже лунный свет, словно о чём-то глубоко задумавшись.

На предрассветных улицах было пустынно. Экипаж быстро мчался, то двигаясь прямо, то сворачивая.

Клейн размышлял о деле Ланевуса, когда его сознание внезапно помутилось. Он увидел, как цвета вокруг него мгновенно стали насыщеннее: красный — краснее, чёрный — чернее, словно он попал в абстрактную картину. Всё вокруг замедлилось, экипаж будто въехал в какой-то странный мир.

Клейн