Володарь железного града - Яр Серебров

серебра, начеканенную в честь официального «рождения» новой церкви. Всем! Даже малым детям двух слов связать не умеющим. Прознав про раздачу соседний город, Новосиль, явился в полном составе с окрестными сёлами-погостами наплевав на церковные запреты.

Слева от помоста оградили площадки куда тянулись длинные очереди. Первая вела к купели с искрящейся, особо святой водой. Крестились заново. Это было не обязательно, но, ежели клиент желает сильно. Почему нет? Идеологический отдел ЦИК внимательно мониторил народные настроения. Вторая, к столам с трибунами. Те торжественно сжигали записи о холопстве, долговые расписки и прочие свидетельства. Выдавали обалдевшим людям новые, красные паспорта свободных граждан. Одни молча забирали бумаги и прижав груди убегали, другие, не могли удержать слез и счастливо улыбаясь смахивали их рукавом. Не так уж велики расходы, я в Сарае на порядок больше заработал. Тем более долги списываю боярские, да выкупные за полон. А поселенцы уже в новые по уши влезли за дома, да товары из лавок. Надо же было как-то спрос стимулировать. Услышал едва заметные всхлипы, обернувшись взявши её руку накрыл ладонью.

— Не переживай Изяслава. Всё у тебя ладно будет. Сестрица то, как проведала кто Узбека порешил, едва ли не боготворить меня стала. Отца нашего она больше жизни любила, единственная дочка и всё такое. В общем как байда с анафемой началась взбрыкнула, с мужем поссорилась, А уж когда пронские от официального приглашения открестились взяла сына в охапку и попросту сбежала создав новых проблем. И у кого интересно язык такой длинный? Найду, укорочу по самое не хочу, и не только язык дабы неповадно было. Олежка вона рядом сидит. Так-то все свои собрались. Бояре кое-какие местные и что удивительно, есть некоторые московские. Вот у кого нюх! Радим приехал, дядька, номинал наш княжеских кровей — ныне он сотником двенадцатой роты кирасир ходит, Данила с отцом и прочие выходцы из низших слоев получившее служилое боярство. Рассаживаются по вместности. Какой то новой, но со прежними погремушками с этим ничего не могу сделать. С самого края сидит, сияет аки блин масляный боярыня Олеся Всеславна. А что? Князь я или нет, захотел и возвёл в сословие дворянское. Подстраховался малость и на всякий пожарный и вывел её как потерянную в детстве дочь боярина белозёрского. За полста рублей всё провернул. С бумагами, с прилюдными признаниями близких и дальних родственников. Краса похорошела, малость подкрасилась чуть ли не глазами ест. Хороша чертовка и умна, сразу Изяславу в оборот взяла, ходят не разлей вода две подружки…

По правую руку возвышалась деревянная церковь с четырьмя малым «звёздными» куполами ориентированным строго по сторонам света и большим, возвышающимся по центру. Сие центральный гвоздь мероприятия. Открыли её утром, убрав с лесов бесформенные завесы и явив люду первое чудо. Общий корпус собрали из отбелённого хлором, покрытого лаком дубового бруса, конструктив усилили изнутри каркасом из стали что позволило краном поставить главы, собиравшиеся параллельно. Высота до вершины креста центральной главы достигала сорока пяти метров! Больше Новгородской Софии, самого высокого храма Руси. Кресты и звёзды на бирюзовых куполах позолочены. Способность княжества за неполный месяц построить такое сооружение (люди не в курсе, что я его планировал принести в дар церкви) пролила на некоторых персонажей, холодный душ. Приглашали то не только чернь — священников, бояр, князей. Другое дело далеко не все явились, побоявшись последствий, но зато прибывшие, не пожалели.

Проникающий сквозь световые колодцы и цветные стёкла куполов солнечный свет концентрировался у алтаря и по мере движения светила по небосклону распространялся ажурными бликами по храму. Включившаяся подсветка и люминесцирующие звёзды вызвали очередную волну восторженных криков и ахов. Две главы украшали часы — первые астрономические, вторые же механические отражали ещё и церковный календарь.

— Смотри что будет. Обратил я внимание сестры и указа на вторые часы высотою в рост человека, куда уже нацелились все восемь прожекторов привлекая внимания люда. Рядом с циферблатом открылись дверцы откуда выехали шесть бронзовых фигур, представляющих трёх волхвов и их слуг. Проходя перед Марией с младенцем Иисусом, волхвы слегка кланялись, как бы шептали кивая головой и «проплывая» в соседнюю арку исчезая под звуки органа.

— Ах. Лепо Мстиша. Лепо. Кто же сие удумал?

— Орган то? Он во многих латинских храмах поставлен, ромеев удумка. Мы его самую малость доработали.

Музыка транслировалась через громкоговорители, по телефонной линии. Не Бах и не Вивальди, но довольно близко и народ не выдержал, массово повалился на колени, начал креститься. Который раз за день…

У входа в собор тоже вилась очередь. Одетый в скромного пошива одежды с красным вкраплениями Патриарх Всемирной Христианской церкви Светозар-I купался в лучах славы. Окруженный пентархами и послушниками со смиренной улыбкой вчерашний протодьякон раздавал будущим прихожанам закатанные в целлулоид цветные, напечатанные иконки. Именные эдикты с голографическими крестами освобождающие паству от анафемы, чему многие радовались искренне, от всей души. Бухались на колени, а иные в обморок, тянулись целовать руки с благоговением посматривая на посох патриарха. Шар в самом центре этого аксессуара горел мягким, лунным светом разгоняя подступающие сумерки.

* * *

Взглянул на часы и тяжело выдохнул. Уже половина десятого, мой выход. Бирюч объявил существующие и теоретические титулы. Барабанщики отбили торжественную дробь, тысячи пикинёров вытянулись по струнке, а огромное непрерывно бурлящие людское море стихло. Лучи прожекторов подсветили фигуру, но не слепили. Я хорошо видел как артриум, так и десятки тысяч горящих в темноте взглядов черни. Развернув шпаргалку, приготовился было зачитывать, но поколебавшись немного аккуратно свернул и упрятал за отворот.

— Жители Светлояра и княжества моего. Дорогие и не очень, гости. Братья и сёстры во Христе! Прежде, азм благодарю вас сердечно. Несмотря на лжу ворогов моих, на измену да дурь боярскую. Не убоявшись угроз пришли вы сюда, сделав верный выбор. Тот, к коему душа ваша завсегда лежала. За сие от меня вам поклон великий. Немного отступив и перекрестившись, поклонился вызвав недовольное бурление на трибунах и восторженные ахи черни. По людскому морю пошли, побежали десятки служек выкатывая телеги да ящики со свечами. Их периодически меняли, но в этот раз предупредили чтобы не зажигали, прежде, чем князь скажет слово.

— Многое есть что сказывать. Разумею сие от лукавого. Пошто себя хвалить то. Вот он я, а вот. Я обвёл округ городок и цеха виднеющиеся на горизонте. — Дела мои. Усё очами видите. А не увидите, люд мой спросите. Справедлив ли? По правде ли поступаю. По божьим ли законам, али нет. Бесы ли крутят поршни. — я коротко усмехнулся. Али