"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

не те услужливые палачи из башни. Мы – носители и выразители истинных интересов общества, и наша роль – донести их до самих людей и помочь им в этом нелёгком пути. Пока их сознательная часть может цепляться за прошлое и глупо защищать Систему, ведущей их к погибели, их истинное освобождение только в её полном разрушении и пробуждении от этого губительного кошмара.

– Получается, чтобы спасти всех, необходимо уничтожить Систему? Неужели нет иного пути?

– Ох, Стил, когда же ты поймёшь? Нет никакой Системы вне сознания людей. Ты снова путаешь причину и следствие. Центральное ядро давно отключено, и теперь Система существует только в головах людей и неминуемо будет разрушена, как только мы разорвём все связи всеобщей нейронной сети.

– А что будет с фантомами, они тоже… разрушатся?

– Конечно, их судьба неразрывно связана с Системой. Они моментально развеются вместе с кошмаром.

– Хорошо, Сол, но как в твою теорию вписываются Кукловоды?

– Кто?

– Твои подручные. Техники сказали, что Кукловоды похищают цифровые оболочки других людей, замещают их личности. Тогда кто они такие? Очередные фантомы?

– Ах, ты про эту нелепость, придуманную в башне Стражей. Неужели ты ещё не понял, Стил? Нет никакого таинственного Кукольника, похищающего тела и нет никаких Кукловодов, прислуживающих ему. Скорее, я бы сказал, что ты совсем не там ищешь своих кукловодов, тех, кто дёргает за ниточки. Всё это время я следовал заветам Униса, старался сохранить Систему как можно дольше, устранял фантомов, но одновременно находил обычных людей, тех самых, настоящих и живых. В первую очередь я искал наиболее умных и одарённых, кто способен принять правду, кто ищет ответы и не может найти, чья бессознательность уже открыто просачивается в мир сознательного. Я открыл им глаза на их жизни, как это сделал для меня Унис, я показал им лик бездны, что скоро поглотит Систему, и это меняло их навсегда. Такие люди изначально стоят на грани перерождения, им нужно лишь дать толчок в нужном направлении, а дальше они сами найдут себе дорогу сквозь мглу обмана. Те, кого вы называли Кукловодами, всего лишь обычные люди, рабочие, что кормили свои семьи и с грустью смотрели в окно своего офиса. Они пошли за мной только потому, что я указал им путь к избавлению, дал возможность спасти себя и остальных людей.

– А Призраки?

– С Призраками немного другая история. Среди них действительно попадались плохие люди, корыстные, злые, совершившие различные преступления, но они быстро заканчивали свой путь в руках Палачей. В большинстве своём Призраки такие же люди, по трагедии попавшие на изнанку мира. Это те, кого я не успел спасти, чьи вопросы взорвались одиноким бунтом, поставив вне закона. Среди них я не встречал фантомов, поскольку только живые люди готовы к внутреннему перерождению, к бунту против бесчеловечности. Только чистый человеческий разум может отринуть настоящее, даже пойти против собственной жизни, превратив её в постоянное бегство с оглядкой на Стражей. Мы нашли в них союзников, пытались повлиять, направить их негодование и силу в нужное русло, и мне это удалось. Я дал им надежду, а взамен они доверились мне, более того, они поверили в тебя, что ты сможешь помочь им, прекратить их страдания. А пока ты следовал по приготовленному для тебя пути, я всячески старался продлить жизнь Системе. Мы перемещались с места на место, распределяли наши силы по разным уголкам города, искали точки, где нагрузка на разум людей возрастала многократно, где они страдали от невыносимых головных болей, и пытались облегчить их участь, поддержать обработку информационного потока и перераспределить его. Но наш мир чах и умирал быстрыми темпами. Многие Призраки, как и мои люди, отдали жизни, чтобы выиграть для тебя время и для всех нас. Мы надеялись, что ты спасёшь нас, Стил, ведь цена твоего выброса из Системы была очень высока. Реактор потратил много драгоценных ресурсов на извлечение ваших капсул, и, как видишь, Система дрогнула и рухнула на одно колено.

– Но почему всегда именно я?

* * *

Я никогда не видел Систему такой опустошённой и истощённой многочисленными несчастьями, выпавшими на её долю. Она как человек, некогда щеголявший улыбкой до ушей и светившийся от счастья, в ком что-то внезапно надломилось, и улыбка превратилась в жуткую гримасу боли, лицо побледнело, а вместо счастья остались только слёзы и холод внутри. Центр города всегда манил меня своими яркими красками, весёлой и беззаботной жизнью, лицемерно оттеняющей юдоль скорби на другом конце широкого шоссе. Нет, я никогда не стремился быть в центре всей этой безудержной радости, не особо хотел вливаться в хоровод красивой жизни, предназначенный для тех, кому повезло родиться в семьях с высоким достатком, но мне нравилось смотреть сквозь пыльное окно на пляшущие вдали разноцветные огоньки и мечтать. Они побуждали мои мысли стремиться к чему-то более светлому и одухотворённому, чем моя серая жизнь, и за это я любил их. Но теперь всё изменилось. Былые краски потускнели и исчезли навсегда, свет угас, а улицы превратились в длинные ряды пустых бетонных колодцев. Всюду был только мороз, обжигающий лицо и руки, и опустевший город, что наводнили фантомы людских кошмаров. Мы быстро шли вдоль одной из улиц, часто оглядывались и оборачивались на каждый шорох за нашими спинами. Изредка мне казалось, что в потухших проёмах окон я видел какое-то шевеление, мимолётное движение штор или промелькнувшую тень, и это подгоняло меня прибавить шаг и скорее уйти из тени очередного мёртвого дома.

Вместе с Солом мы прошли достаточно много в неизвестном направлении, но явно приближались к башне Стражей. Всю дорогу он рассказывал мне невероятные вещи, странную историю, в которую я никак не мог поверить. Сначала я с недоверием отнёсся к его словам, смотрел на него с некой долей сарказма и пренебрежения, но чем дальше он вёл меня сквозь ряды опустевших улиц, тем более стройной и пугающе правдоподобной казалась его история. К концу рассказа, когда я узнал о неких фантомных стражах, к которым меня причисляют, то окончательно потерялся в перипетиях его теории и перестал понимать, кто я на самом деле. Мой разум бунтовал против всех его слов, пытался найти хоть какой-то изъян, за что можно зацепиться, найти спасительную соломинку, но всё было бесполезно. Меня с невероятной силой и скоростью тащило в глубокую пропасть, откуда я страшился никогда не найти выхода. С другой стороны, его слова с колоссальной уживчивостью вгрызались в мой разум, встраивались