Последний полёт. Книга первая: Исход - Ван Ваныч

растущих прямо возле дома многочисленных сосен- наша деревня из десятка беспорядочно расположенных, разных по размеру- от примерно, как наш, до едва ли не вдвое больших- но малоотличимых по строению полуземлянок находилась прямо в лесу. Свежий воздух наполнял мои лёгкие, и был он неизъяснимо сладок. Объяснялось это ли моим слишком долгим отсутствием на свежем воздухе, либо тому причиною была общая затхлость нашего обиталища- ведь полуземлянка совсем не проветривалась- то уже было совсем не важно,- я просто наслаждался.

Гереке и старик, оставшийся для меня пока безымянным- и то, наверное, по причине его неразговорчивости- давно ушли, как и прочие обитатели поселения- причём все вместе и в одном, неведомом пока мне, направлении. Меня не игнорировали, рассматривая полными любопытства глазами, но и не заговаривали. Лишь несколько подростков, примерно моего возраста (свой я оценил лет на пятнадцать), приветственно кивнули с расстояния. И я, не зная кому, но тоже- в ответ...

В деревне остались лишь немощные старики и совсем маленькие дети- вот последние совсем не стеснялись, быстро обнаружив моё присутствие, и тут же включив его в свои малопонятные, но весьма подвижные игры. Они галдели, давая подержать какие-то вещи, вроде цветного камня или замысловато- хищно выросшего сучка, и обижались на что-то... Может, на то, что не понимаю смысла их игры?

Вскоре я устал- всё-таки не совсем отошёл от последствий непонятной пока болезни- и чуток подзамерз. И накидка из шкуры какого-то зверя из семейства псиных мало спасала от подувшего слабого ветерка. С превеликим трудом поднялся, шатаясь и хватаясь дрожащими руками за любые выступы, и на подгибающихся ногах попытался спуститься в нашу конуру. С первого раза не получилось- едва не навернулся. Но передохнув, со второй попытки смог добраться до своего лежака, где благополучно и отключился.

С той поры, вылазки на свежий воздух я предпринимал ежедневно: сначала, при помощи Гереке, а после- уже сам. И если физическое состояние более не внушало опасений, улучшаясь день ото дня, то психическое и моральное- было на дне. Мне почти всё наблюдаемое в деревеньке не нравилось, и она сама казалась мне местом случайным, и точно не моим. А кроме того, присутствовал момент полного непонимания его жителей по причине отсутствия у меня соответствующего языка. Какой-то в наличии имелся, и даже какие-то слова произносил, вполне понятные мне, но не другим. Гереке, например, на мои лингвистические попытки только махала руками, смеясь. И, судя по её поведению, видимо полагая, что это такая игра. Чем погружала меня в бесконечную печаль...

Происходящее стало ещё более запутанным после приснившегося и, главное, очень хорошо запомнившегося однажды сна. В нём присутствовал человек, старый- мне так показалось, и седой. И всё бы ничего, но во время этого сна почему-то чётко понимал, что этот мужчина, несмотря на сильные различия в возрасте- это я сам. Мужик сидел на чем-то мягком перед прозрачной стенкой, вцепившись руками в какую-то палку, а мимо, и немыслимо быстро приближаясь, на огромной скорости зелёным морем проносился лес. В ушах свистело и хрипело, и лишь на мгновение пробилось что-то вразумительное, тут же изчезнув среди грохота:

- Макс, сажай...

Глава 2

Сон был слишком ярким. Даже назвал бы запоминающимся, особенно некоторые его весьма волнительные для меня детали. Я проснулся и долго переживал эти, запечатлевшиеся в моей памяти, короткие мгновения полёта и проносящееся мимо зелёное лесное море... Я птица? Но вот только крыльев у себя за спиной я не заметил.

В этом сновидении было много непонятного и пока необъяснимого, и потому отложил это на потом, занявшись наиболее актуальным- именем. Макс- так звали мужчину во сне, кого и куда сажать- это после подумаю, но вот обращение к этому летуну- оно меня сильно зацепило, ведь я почему-то себя от него совсем не отделял! Могло бы показаться, что такого- пусть яркий, но ведь всего лишь сон? Однако, для меня имя это не казалось случайным, и ощущалось мною более родным, чем любое другое. Это было безусловно странно, мозг в который раз заголосил про какое-то раздвоение, и я даже начал догадываться о чём это. Будто два человека в одной оболочке живут: одного зовут Кайр, и он всего лишь мальчик в глухой лесной деревеньке, а второго, летающего в небесах- Максом...

Дойдя в своих рассуждениях до момента, когда начал повторяться, решил временно оставить эту тему. До появления возможной подсказки в виде очередного сна, или каких иных вариантов...или людей, способных подсказать и направить мои поиски в правильном направлении.

Тут мои размышления прервала проснувшаяся Гереке, сегодня, как и всегда проснувшаяся раньше всех. Приготовить немудрящий завтрак, обычно состоящий из каши-размазни, лишь в редких случаях разбавленных козьим молоком, изредка дополненной кусочками рыбы- считала она своим женским долгом, осложнённым в период моей немощи необходимостью ухаживать за больным. Вот и сегодня, она уже шустрила возле очага, раскладывая новый костёр, после мимоходом подскочила ко мне, ласково проведя рукой по моей длинной шевелюре, внимательно заглянула в мои глаза своими голубыми глазищами. Увидела, что не сплю и мне точно не хуже, радостно улыбнулась, и снова побежала хлопотать по хозяйству.

Надо заметить, что на ней, как и на всех прочих жителях деревни, кроме домашнего хозяйства, лежала ещё какая-то работа: они уходили утром, а возвращались лишь вечером- сильно уставшие. Кроме того, в деревне было небольшое стадо мелких овец- как понял, общественное- из пяти голов, козы и гордого рогатого козла- скотского их предводителя, пробующего свои рога на всех, кто ему не по нраву (да, я уже познакомился- к сожалению...),- требовавшее своего ухода. Правильнее, наверное, назвать стадо куцым- по его численности, но от малости этой для деревенских оно не становилось менее ценимым- использовали его членов на мясо лишь в исключительных случаях. И то верно- если пустить овечек под нож, надолго ли подобного, если поделить на всю деревню, хватит?

В тот же самый час, когда вся деревня выходила принять трудовой подвиг, пастух- взрослый мужик лет тридцати- в сопровождении пары отроков и такого же количества лаек (в своих размерах споривших со своими опекаемыми за звание самого мелкого) выгонял своё стадо из общественного загона, расположенного в самом центре нашего поселения и гнал за околицу- пастись и отъедаться. Первое было очевидным, а вот на счёт последнего я в сомнениях: ибо за всё время последующие мои наблюдения не выявили у них каких-либо особых изменений в сторону увеличения массы. Пусть