Последний полёт. Книга первая: Исход - Ван Ваныч

даже так, однако, наличие в деревне ходячего бурдюка весьма жирного молока я уже оценил, а возможность в голодный год превратить эти мелкие недоразумения в несколько аппетитно пахнущих окорочков- дорогого стоит. От последней мысли аж слюна закапала- может не будем дожидаться наступления этого совсем не светлого денечка? Ну, ладно, пусть не всех, но козла- то- этого совершенно вредного скота- забить сам бог велел...

Сегодня, после завтрака, в нашем доме никто никуда не спешил, что было явно необычно- ведь все прочие взрослые обитатели деревни уже ушли по своему обычному маршруту. Я заметил, что Гереке отложила часть приготовленного в туесок, как бывало и раньше, но, в данном случае, в отложенном было самое наилучшее. Я сглотнул слюну, впервые увидев приготовленное мясо- какого-то мелкого зверька, но промолчал. И не только по той причине, что моих слов никто бы не понял...

Гереке выдала какие-то балахонистые, грубоватые на ощупь портки, и того же качества рубаху, сверху я накинул меховую безрукавку, обернул ноги кожей, перемотав её бечевой- всё, вроде готов- и потянула на выход из дома. Но едва вышли, остановила. Придирчиво осмотрела, поправила мои светлые волосы, отряхнула соринку с одежды. Сняла с пояса шнурок и перевязала на лбу, прижимая мою слишком лохматую шевелюру к голове. После чего отошла чуток, оглядела получившуюся картину и кивнул довольно головой- пойдёт! И меня разобрало любопытство- для чего? После повернулась к уже давно здесь стоявшему в ожидании деду, с улыбкой наблюдавшему за моим преображением, и что-то сказала- возможно, отчиталась. На что дедок чуть помедлил, и уже без пропавшей улыбки- окинул ещё раз взглядом нас обоих, кивнул головой и взмахом руки предложил следовать за ним.

Шли по тропинке, заменявшей в нашем населённом пункте единственную улицу, сначала за околицу, а после уже через лес. Двигались неспешно, но я всё равно уставал, всё же моё здоровье ещё оставляло желать лучшего, и потому приходилось часто делать привалы. Но ни Гереке, ни старик какого-либо недовольства подобными остановками не показали, наоборот- едва я показывал жестом, что желаю приземлиться, немедленно- где бы это не происходило- шли мне навстречу. Это говорило об их отношении ко мне красноречивее любых слов, а потому я старался подобным не злоупотреблять. И останавливаясь лишь тогда, когда понимал, что далее уже не смогу: ведь если ведут куда- значит, это действительно необходимо... Ведь так?

Впрочем, наш поход продлился недолго. Ещё солнце не встало в зенит, когда перед нашими взглядами прямо посреди какой-то лесной поляны появился жутковатый на вид частокол, с насаженными по верху черепами... животных? Хотя, если честно, то парочка из них более соответствовала человеку...

Отворив неприятно заскрипевшие ворота, зашли внутрь, обнаружив обычную полуземлянку- по размеру не более нашей- и следы большого костра возле неё. На стук в дверях показался старик в меховых одеждах, судя по свисающим с плеч лапам, ранее принадлежавших кому-то вроде медведю. Старик был очень стар, и если своему, уже привычному деду, я бы определил возраст в сорок-пятьдесят годков, то вышедшему нам навстречу явно было за семьдесят. Но довольно ещё крепкий и шустрый дедуля, обменявшись приветствиями с нашим стариком (по нам лишь мазнув взглядом), повёл куда-то за дом. А здесь открылось неплохое место для посиделок: обложенный камнями круг под небольшой костерок, пара пеньков и брошенный рядышком плашмя обрубок толстого бревна. Старики пристроились на места получше- пеньки, а мне указали на бревно, и то, наверное, только по той причине, что после болезни. Гереке подобного почёта и вовсе не досталось- она вынуждена была простоять всю встречу на ногах за спиной нашего старика.

Деды затеяли длинный и малопонятный- для меня- разговор, как изредка замечал по кивкам, жестам и бросаемым взглядам, приплетая в него и мою персону. Потом хозяин повернулся ко мне и как-то внутренне поменялся- вдруг перестав казаться старым. Поменялась осанка, изменившись на более приличествующую хищному зверю, пронзительно острый и, одновременно, гордый взгляд привёл меня в замешательство, а его властный голос требовал ответа. Какого только- я ведь даже сам вопрос не понял? Старик, тем временем, нащупал рукой ожерелье из когтей, висевшее у него на шее, и неожиданно быстро переместившись ко мне, схватился другой за мой подбородок. Повернув лицо к себе- глаза в глаза, вперил взгляд и...хрипло запел. Я почувствовал себя...как кролик перед удавом- странную формулировку опять подкинуло подсознание, но при этом вполне понятную в том, что она описывает: ощущение маленького и беспомощного перед большим и страшным, чувство беспомощности- и оно мне весьма не понравилось. Настолько, что я стал внутренне сопротивляться, пытаясь вырваться из будто державших меня тисков...

Наверное, со стороны это выглядело вполне невинно- старик заглянул в глаза юноше, ища, полагаю, соринку, но внутренне шла борьба не на жизнь, а на смерть. Я почувствовал, что если сдамся- исчезну. Здесь и сейчас...и вообще.

А потом как будто что-то оборвалось, причём, с отчётливым звоном, по крайней мере, в моих ушах, и...я обнаружил себя на земле. Колдун снова сидел на своём пеньке, рассматривая меня как неизвестное насекомое, но уже не напоминая того- предыдущего- страшного человека.

Некоторое время в недоумении и ужасе смотрел на него, пытаясь понять не привиделось ли мне это событие, и если да, то почему я на земле? А в следующее мгновение меня отвлекла пришедшая на помощь Гереке, своими слабыми ручками помогая подняться. Кое-как утвердился на ногах, чтобы почти сразу едва снова не рухнуть- ноги совсем не держали, и в голове стоял туман. И тут опять помогла маленькая девочка, упёршаяся в меня, став той опорой, возле которой и я смог стабилизируется. Колдун что-то произнёс и повелительно махнул рукой, и наш дед, прикидывавшийся до того ветошью, и Гереке поспешили на выход, уводя меня прочь- домой.

Дорога обратно плохо отложилась в моей памяти, но очнулся я уже следующим утром и в своей постели. И, вроде бы, чувствовал себя совсем замечательно- сравнительно с предыдущими днями, но в памяти всё время всплывали страшные выворачивающие наизнанку глаза колдуна, вызывая дрожь и желание больше никогда и ни при каких обстоятельствах... А также провоцируя мучительные размышления на тему: какова цель этого действа, и если никаких последствий данного происшествия мною не наблюдается- что это тогда было? Или это временно, что я последствий не замечаю?

Вопросов было больше, чем ответов, и моя фантазия пасовала в попытках найти произошедшему объяснение: быть может, это такой способ лечения, и мне пытались помочь, хотя бы вернув память, а может- я запомнил то