Страх - Анастасия Пименова

Боль разъедает меня изнутри, как кислота. Пытаюсь совладать с ней, делая медленные вдохи и продолжаю идти, не разбирая дороги.

Сначала отец, после мама, теперь Зейн… Почему каждый, кто становится важен для меня, по итогу предает? Чем дольше я копаюсь в мыслях, тем хуже становится.

Уже позже наступает лишь опустошение. Мои руки опущены, как и голова, и я даже не забочусь о тишине вокруг, продолжая идти по этому нескончаемому лесу.

Деревья высятся надо мной, словно безмолвные свидетели моей утраты.

Каждый шаг отзывается эхом в моей душе, напоминая о той пустоте, что разрастается внутри. Но я продолжаю идти, потому что остановиться – значит признать поражение.

Тишина вокруг становится оглушительной. Только мои шаги, да редкий треск сломанной ветки под ногой нарушают эту мертвую тишину. Я устала. Устала от боли, от потери, от этой бесконечной дороги.

Нога начинает ныть только сильнее, поэтому приходится сделать остановку.

Пальцы рук замерзли, поэтому я пытаюсь согреть их собственным теплым дыханием.

Уже начинает темнеть, а это значит, что мне придется искать ночлег, так как во второй раз мне может не повезти. Шанс наткнуться ночью на кого-то выше, чем днем. У меня в отличие от пожирателей не такой отменный слух.

Кажется, я продвигаюсь в противоположную сторону от Архейнхола, что радует. Поняла это по небольшим холмам и тому, что за сутки или чуть больше ходьбы не теплеет.

В идеале мне нужно добраться до Самервоула, чтобы там уже отыскать Маршалла и рассказать ему о случившемся. Возможно, он будет против моей идеи с вакциной, но ничего лучше я пока не придумала.

Буквально за следующие полчаса окончательно темнеет и вновь начинает идти снег, поэтому ещё некоторое время я иду, ориентируясь практически на ощупь из-за сгустившихся облаков и отсутствия фонарика.

Мне удается найти несколько упавших и сломанных стволов деревьев, поэтому я осматриваю их и принимаю решение залезть под них. Возможно, не самая лучшая идея, но лучше, чем просто оставаться на открытом пространстве. Если вдруг меня услышит или учует заблудший пожиратель, то ему нужно будет попытаться дотянуться, так как из-за густых веток это не так просто сделать.

Всё-таки приходится ещё раз вылезти, чтобы набрать более сухой листвы, которую удалось найти, скрытую под толщей мокрой листвы. Её я кладу на землю, чтобы как-то утеплить свое спальное место.

Натягиваю капюшон поверх кепки и сворачиваюсь калачиком на земле, когда изо рта вырывается облачко пара.

Я прислушиваюсь к тишине и ото всюду мне мерещатся разные звуки, в том числе и крики пожирателей.

Позже темнеет настолько, что я не понимаю, когда мои глаза открыты, а когда закрыты.

Страх, как и холод, сковывает всё тело.

Время от времени меня пробивает дрожь, такая сильная, что зубы стучат друг о друга.

Где-то вдалеке я слышу животных, но не могу точно определить, кто это, пока не слышу вой. Волки… Первая мысль – бежать отсюда, но я продолжаю лежать, понимая, что это будет более разумно. Страх сбивает и мешает мыслить трезво.

Я замерзаю и физически, и морально.

Тишина становится еще более зловещей, каждый шорох кажется предвестником беды.

Не знаю, как скоро, но всё же в какой-то момент я засыпаю или, скорее, проваливаюсь в состояние забытья. Сны перемешиваются с реальностью, кошмары преследуют меня даже в этом зыбком состоянии.

Не могу понять, что снится, лишь просто чувствую, как всё тело будто в тиски зажимают. Не могу пошевелиться ни во сне, ни наяву.

Просыпаюсь также резко, как и заснула, в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и тяжелым дыханием.

Не чувствую тело, поэтому с трудом нахожу в себе силы вылезти отсюда, видя, что уже начинает светать.

Слабость сковывает, но воля к жизни берет верх.

Разминаю затекшее тело и хоть как-то пытаюсь согреть руки, хоть пальцев ног тоже уже не ощущаю. Плохой знак.

Иду дальше, облизывая пересохшие губы и смотрю на снег. Идея растопить его и выпить кажется уже не настолько плохой.

Глаза слипаются из-за недостатка сна, а бдительность ухудшается.

В животе урчит от голода, напоминая о том, что последняя кроха еды была съедена больше двух суток назад.

Каждый шаг дается с ещё большим трудом, но я заставляю себя двигаться вперед.

***

Сегодня облака рассеиваются и появляется солнце, которое дарит небольшое тепло.

Я останавливаюсь на время, снимая капюшон и кепку, подставляя лицо к его лучам и вспоминая о том, как было жарко в Архейнхоле. Тогда мне хотелось скорее скрыться в здании, чтобы сбежать из-под палящего солнца. А сейчас я готова многое отдать, лишь бы вновь ощутить ту жару.

Сижу так некоторое время и вновь иду, когда перед глазами начинает всё шататься.

Слабая.

Голос Ашера в мыслях звучит так отчетливо, словно он находится рядом. Вероятно, сказывается отсутствие еды и воды.

Да, я слабая. Но я выживу. Я обязана.

Ноги кажутся слишком тяжелыми, как и голова, которую я опускаю, смотря вниз и не сразу понимая, что местность постепенно начала меняться.

Замечаю первые следы животных, и даже не хочу знать, кому именно они принадлежат. Слишком большие, видно, что нечеловеческие и достаточно свежие. Что опаснее? Пожиратели или хищники? Хотя цель и у тех, и у других одна – сожрать.

Через час или два, когда собираю остатки сил, то поднимаю голову и вижу, что деревья начинают редеть. Прищуриваюсь, стараясь разглядеть лучше.

Сердце начинает биться чаще.

Увеличиваю шаг, когда это уже кажется невозможным.

Вижу первые очертания дороги и вскоре добираюсь до неё, понимая, что права.

Мне не видно отсюда её всю, так как с обеих сторон она скрывается за деревьями.

Теперь стоит решить, в какую именно сторону мне идти.

Иду направо, даже не думая о том, что это решение может стоить мне позже жизни.

Я не слышу никаких звуков, например, автомобилей и, тем более, не вижу их, поэтому не возвращаюсь обратно в лес, а двигаюсь с краю.

Пару раз чуть не падаю, когда мои глаза закрываются. Заставляю двигаться свое тело до последнего, пока все силы окончательно не покинут меня. Я ещё поборюсь за собственную жизнь.

Теряю ориентир во времени, так как солнце вновь исчезает за облаками.

Дорога кажется бесконечной до тех пор, пока я не вижу одиноко стоящую заправку. Вернее, то, что от неё осталось.

Достаю пистолет на всякий случай, но пока никого не вижу.

Заправка встречает меня зловещей тишиной. Окна разбиты, двери нараспашку, бензоколонки покорежены.