Мечников. Том 11. Свет разума - Игорь Алмазов

не рассказывал. А ведь Кастрицын пил вино с этим Ожеговым на балу в особняке князя Игнатова. Анатолий запросто мог смешать свою кровь с вином, а затем заставить Романа Кастрицына совершить покушение!

А учитывая, как он растекается и перемещается в виде лужи крови, не сложно представить, как он проник в особняк и выбрался из него незамеченным.

— Всё-таки к городовым пойти придётся, — сказал Багрянцеву я. — От вас зависит судьба этого расследования. Если боитесь, что вас схватят, пойдёте вместе со мной. Завтра. Сегодня уже поздно.

— Господа, а с трупами что делать будем? — вмешался в наш разговор Березин.

— Доложу о них в полицию чуть позже, — ответил я. — Допросить никого из них уже не получится, этот ублюдок из них всю кровь высосал. Найти тела в этой лесополосе никто не сможет. Дело потерпит до завтра.

— Но кое-что мы всё же должны довести до ума, — намекнул мне Святослав.

Ритуал. Да, в этом он прав. Каким-то чудом приготовленный мной ритуальный круг никто во время битвы не подпортил.

Я отправил Багрянцева домой, предварительно договорившись о встрече завтра в полдень около полицейского участка. Эх, вот Тимофеев удивится, когда я сразу же после Углова ещё и подкину ему свежие новости о сектантах!

Как только Михаил Анатольевич удалился, мы со Святославом вернулись к ритуалу и на этот раз довели его до конца. Как только я закончил читать лекарское заклятье на латинском языке, Березин вздрогнул, упал на колени и громко закашлялся. Из его груди вылетели несколько чёрных сгустков, но тут же оказались заперты в разложенных по окружности кристаллах.

Мне оставалось только разрушить их лекарской магией — и всё. Дело сделано.

Я закинул на себя руку Святослава, помог ему подняться, а затем неспешно повёл мужчину в город.

— Как самочувствие? — спросил я.

— Не стану лгать, ощущения отвратительные, — буркнул он. — Будто из меня кишечник через рот достали.

Да уж, изъясняется он совсем не как аристократ, хотя определённо имеет дворянское происхождение.

— Сегодня будете под моим присмотром, — сказал я. — Переночуете у меня в квартире. В госпиталь повести вас я не могу. Если кто-нибудь догадается, что вы были некромантом, могут возникнуть проблемы.

— Хорошо, — устало кивнул он. — И думаю, после того, что нам довелось вместе пережить, можем и на «ты» перейти. Если не против.

— Не против, — ответил я. — Последние два дня и вправду выдались непростыми. Но в итоге ты сделал правильный выбор, Святослав. Я видел, как ты колебался, когда Ожегов предложил тебе вступить в церковь некротики.

— Это не я колебался, — начал оправдываться он. — Дрянная тёмная магия начала мозги мне пудрить. Соблазняла согласиться на его предложение. Отвратительное чувство. Будто через себя переступил, пытаясь от него избавиться. Но я не жалею о своём выборе…

Березин запнулся, затем вновь закашлялся, отскочил от меня в сторону и согнулся пополам около кустов. Судя по звуку, его только что вырвало.

Святослав медленно развернулся ко мне. Его лицо побледнело. Глаза налились кровью.

— Что-то… Мне совсем дерьмово, — сказал он и сразу же потерял сознание.

Поначалу я решил, что это — побочный эффект ритуала. Но оказалось, что ситуация обстоит гораздо хуже. Из кармана Березина выкатилась склянка с бледно-зелёной жидкостью.

Чёрт подери… Он что, даже перед ритуалом успел своего яду наглотаться?

А вот это — очень плохо. Ведь тёмной магии, обезвреживающей яд, больше нет.

Глава 2

В первую очередь я бросился даже не к Березину, а к колбе с ядом, которая выкатилась из его одежды. Сейчас важнее всего определить, чем он отравился. Без понимания состава яда антидот не найти. И уж точно не получится определить, на какие органы и системы воздействует это вещество.

Только если косвенно — через симптомы.

Однако на склянке не было никаких обозначений. Обыкновенная зеленоватая жижа. Причём, судя по цвету, специально разбавленная красителем, чтобы лучше смотрелась. А сам Святослав без сознания и не сможет рассказать, что он употреблял в начале этого дня.

Что ж, планы меняются. Придётся всё-таки вести его в госпиталь. Только даже при всём желании я не смогу вовремя дотащить Святослава, поскольку мы сейчас находимся на окраине Саратова. Сил-то мне нести ЕГО на себе хватит, но доживёт ли Березин до прибытия в губернский госпиталь — вопрос непростой.

Точно! А для чего же я систему скорой лекарской помощи создавал? Как раз в конце прошлой недели орден лекарей организовал постановку стационарных кристаллов для вызова лекаря из госпиталя. Ближайший должен быть буквально в сотне метров отсюда.

Я взвалил Святослава на спину и потащил его к ближайшему кристаллу. Можно было бы оставить его, тогда бы я гораздо быстрее добежал до цели, но в этом решении есть ряд подводных камней.

Далеко не факт, что сектанты, а в частности — Анатолий Ожегов, перестали следить за нами. Есть риск, что после вызова скорой я обнаружу Березина мёртвым. Уж очень они взъелись на него из-за того, что он захотел избавиться от своей тёмной магии. И ладно бы он был одним из них — я бы это ещё понял. Но ведь эти фанатики психованные решили залезть вообще не в своё дело.

К счастью, до кристалла вызова мы добрались за считаные минуты. Я тут же коснулся пальцами магического минерала и произнёс громко и чётко:

— Говорит Алексей Мечников. Срочно требуется карета скорой помощи. Лунная улица. Я с пациентом напротив дома под номером пятнадцать. Лекаря можно не высылать, справлюсь в одиночку.

Тишина.

Чёрт, а вот насчёт обратной связи я и не в курсе — воспользовались они моей системой или нет?

Однако все мои опасения развеял возникший из дополнительного кристалла вибрирующий голос Александра Разумовского.

— Вызов принят, Алексей Александрович. Высылаю к вам Константина!

О, Костя — это хорошо. Слышал, что недавно в госпиталь устроился новый кучер. И он, в отличие от первого, нечасто успевает вовремя добраться до вызова. То ли лошади у него старые, то ли сам он в Саратове ни черта не ориентируется. Нужно будет разузнать, как появится время, в чём там проблема.

В ожидании Кости я осмотрел Святослава. Давление упало. Параллельно с ним снизилась частота сердечных сокращений, развилась стойкая брадикардия. Дыхание сохраняется, но с каждой минутой воздуху всё труднее попасть в лёгкие мужчины.

— Давай, дружище, держись, — стабилизируя его