Салага - Василиса Мельницкая

— Говори адрес, — сказала я.

Когда-то Сава перестал возить меня на машине не по собственной прихоти. Изучение улиц Петербурга было частью моего обучения. На первом этапе я ездила по городу на общественном транспорте, много ходила пешком. А на втором, после того как получила права, изучала дороги так, будто собиралась таксовать. В итоге я не только знала, как добраться до нужного адреса, причем могла составить маршрут в нескольких вариантах, но и представляла, как это место выглядит.

О том, что придется расстаться с длинными волосами, я знала давно, но трагедии в том не видела. Во-первых, так проще. Волосы можно прикрыть иллюзией. Однако за ними придется ухаживать, то есть, тратить на мытье головы больше времени. Их надо стягивать в пучок, чтобы не мешали на тренировках. Их банально можно пощупать сквозь иллюзию. Навряд ли я позволю кому-то касаться моих волос, но все же… А, во-вторых, волосы отрастут, это не причина для переживаний.

Домой я вернулась в парике. И правильно сделала, потому что проскользнуть незамеченной наверх не удалось.

— Яра, я тебя жду, — заявила Антонина Юрьевна, встречая меня чуть ли ни на пороге. — Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.

Я терялась в догадках, о чем будет разговор. Карамелька не могла что-то испортить или съесть чужое.

— Вот. — Антонина Юрьевна протянула мне тонкую папку. — Яра, это твое.

— Это что? — удивилась я.

— Твой счет и отчеты. Мы договаривались, что я буду тратить деньги на твое особенное питание, но муж предложил поступить иначе. Никаких особенных расходов не было, я готовила тебе еду из тех же продуктов, что и всем, только немного иначе. Полезнее, что ли… Вот. А деньги муж положил в банк, за два года набежали проценты. Это все твое, забирай.

Это было неожиданно. И приятно. Александр Иванович говорил, что мне дадут стипендию, а за проживание в общежитии платить не нужно. И я кое-что скопила, почти не тратила деньги, что получала в гимназии. Но любая прибавка к моему скромному капиталу…

Я заглянула в папку — и потеряла дар речи. Так я и машину смогу купить! Пусть не новую, подержанную, но все же!

— Твое. Забирай, — твердо повторила Антонина Юрьевна.

— Можно вас обнять? — попросила я.

На следующий день Сава и Матвей загрузили мой багаж во внедорожник. В машину Матвея прекрасно поместились все чемоданы. От части вещей — старой одежды, уже немодных платьев — я избавлялась постепенно, до переезда. Мужа Антонины Юрьевны я успела поблагодарить рано утром. Попрощавшись с хозяйкой дома, я села в машину к Саве.

Через пару часов обе машины остановились в спальном районе, возле ничем не примечательного панельного дома. Из спорткара вышел рыжий парень — мелкий, но жилистый. Он потянулся и произнес низким голосом:

— Приехали.

Глава 3

К новому образу я привыкала постепенно. Короткая стрижка — последний штрих. Первое, чему меня учил Сава — это мужская пластика. Вот вроде бы мелочь, на которую не обращаешь внимания в обычной жизни, но в мужском коллективе обязательно заметят, если кто-то ведет себя иначе: не так ходит, не так сидит, не так машет руками.

Потом мы осваивали «тонкий мужской юмор», да и стиль общения в целом. «Я перед тобой будто голый», — жаловался Сава, однако добился того, чтобы я не заливалась краской всякий раз, как слышу слово «сиськи». Или что-то ядреное, не предназначенное для нежных ушек романтических барышень.

Я училась носить мужскую одежду, разбираться в марках автомобилей, футбольных командах и сортах пива. Параллельно мы придумывали легенду — все, начиная от места рождения и до момента поступления в академию. И при этом максимально приближенную к действительности.

Ярослав Михайлов, двадцати лет от роду, сирота, подкидыш. До семи лет рос в приюте, испытал сильное потрясение во время несчастного случая, до сих пор страдает от провалов в памяти, но только о раннем детстве. В семь был усыновлен семейной парой: он — врач, она — домохозяйка. Учился в Москве — в школе, в медучилище. Приехал в Петербург, поступать в академию госбезопасности, остановился у дальней родственницы приемного отца.

Иллюзию мы использовали минимально, только для лица, чтобы скрыть миловидность и огрубить кожу, особенно в тех местах, что мужчины ежедневно бреют. Специально для меня сделали артефакт, вроде того, что когда-то использовали на Карамельке. Разумеется, не в виде ошейника. Носить кольца, браслеты или цепочку с кулоном я тоже не могла. Александр Иванович остановился на относительно безопасном варианте — серьге в левом ухе.

— Будешь говорить, что твой приемный отец — казак, что правда, — учил Александр Иванович. — Единственный сын в семье казака носит серьгу в левом ухе. А твой приемный отец хотел подчеркнуть, что ты ему — как родной. Единственный и родной.

Серьга — громко сказано. Маленький «гвоздик», едва заметный на мочке. Но все же заметный. Артефакт проецировал иллюзию, питаясь от моей силы. Заглянуть под маску можно, но для этого нужен повод. Мы же не проверяем всех, с кем сталкиваемся — истинное у него лицо или иллюзорное. На всякий случай, под маской веснушчатого парня была еще одна, с шрамами на лице. По замыслу Александра Ивановича тот, кто вскроет первый слой защиты, натолкнется на второй — и решит, что курсант скрывает шрамы.

Остальные «женские особенности строения тела» мне приходилось прятать при помощи подручных средств. Рост решили не трогать. Моя «мелкость» вполне объясняла и небольшой размер обуви, и тонкие кисти. Грудь скрывал корсет. Из какого прабабушкиного сундука Александр Иванович извлек эту жуткую часть женского гардероба⁈ Оказывается, в начале двадцатого века был моден «мальчишеский силуэт», и женщины скрывали грудь, утягивая ее корсетом. К счастью, меня поддержал Сава. Старый корсет сковывал движения, и для меня разработали модель из эластичной ткани, используя корсет, как образец. И это не единственная «лишняя» деталь моего нижнего белья.

Все же академия госбезопасности — не военное училище. Обучение там не предполагает жизни в казарме, где все эти хитрости не имели бы смысла. Достаточно одного посещения общей душевой. Здесь же иногородние курсанты живут в общежитии, в комнатах по два человека. Новички-первокурсники — всегда с кем-то со старшего курса. Так, по мнению руководства, их проще обучать внутреннему распорядку и поддерживать дисциплину. Саву Александр Иванович выбрал с той целью, чтобы моим