Лето, пляж, зомби 4 - Наиль Эдуардович Выборнов

— Да, — кивнула она.

— Как тебя-то не забрали, красавица моя? — спросил я.

— А я спряталась, не нашли. И про тебя они не знают, иначе убили бы. Потому что отдельно выспрашивали, есть ли в себе военные бывшие.

— А Мустафа что? — не понял я. — На хрена мы им оружие оставляли? На такой же случай как раз.

— Так что Мустафа? — она вздохнула. — Их сотни полторы приехало, и на броневиках, вроде того, который тут на улице стоял. Его забрали и увезли, кстати. И нашего «Тигра» тоже. Не мог он ничего сделать, подчиниться пришлось. Теперь он кто-то вроде администратора у них.

— Сдал село, получается? — я даже чуть разозлился.

— Нет, — она покачала головой. — Ему самому эти порядки поперек горла. Нас он не сдал, помогает, еду таскает, хоть и ее почти всю забрали. И присылает мужиков дрова поколоть для печи. Но ему приходится и на нас, и на них работать.

— То есть на улице нам показываться нельзя?

— Лишний раз не стоит, — она покачала головой. — Они десятка три человек оставили в селе, как раз те дома заняли, где мы жили, и где до этого дезертиры сидели.

Однако. Проклятые какие-то дома что ли. Как варяги пришлые придут, так сразу их и занимают. Ну еще бы, они же лучшие в селе, самые богатые.

— Еще часть врачей забрали, сказали, что им нужнее. Саша осталась, да еще пара человек, ее не тронули, да и на самом деле… Она тоже спряталась. Но она смелая, ходит, людям помогает, чем может. Я сейчас Наташу к ней пошлю, на нее внимания не обратят, ребенок и ребенок. Пусть посмотрит тебя.

Я молча кивнул. Много всего случилось, пока меня не было, слишком много. Надо было обдумать. Внутри всё было перемешано: слабость от болезни, злость от бессилия, тревога за людей, за Лику, за Наташу. И ещё что-то… Почти забытое. Ощущение, что я снова стою на пороге какой-то войны. Только теперь не с зомби, не с мутантами. А с теми, кто в этом мире решил стать новым хозяином.

— Я пока помидоры соберу, огурцы, — сказала она. — Нам этот дом выделили, он пустой стоит, но теплица есть. До осени, наверное, расти что-то будет.

Огурцы, помидоры — вот такие мы обжоры. Да уж.

— Лика, — окликнул я её, когда она уже направилась к двери. — А Саша… Она не говорила, сколько мне нужно времени, чтобы хотя бы ходить нормально?

— Сказала, — Лика обернулась. — Месяц точно не бегать. Но если всё пойдёт по плану, недели через две-три сможешь держать оружие. Только ты учти, перенапрягаться пока нельзя. Швы не разойдутся, конечно, но кишечник еще долго работать не будет.

— Понял, — хмыкнул я. — Значит, буду готовиться.Она посмотрела на меня с такой смесью боли, нежности и уважения, что я невольно отвёл взгляд. Героем я себя определенно не чувствовал после того, что сделал. Нет.

Наташа появилась в дверях, у неё в руках была плошка с дымящимся бульоном и ложка.

— Вот, держи, дядя Край, — тихо сказала она. — Я его чуть посолила. Лика разрешила.

Я принял миску обеими руками, стараясь не дрожать. Бульон пах мясом, но был почти прозрачным. Самое то. Сделал глоток — горячо, но вкусно. Второй. Третий. И только после четвёртого понял, как сильно мне этого не хватало.

В животе снова жалобно заурчало. Нет уж, работай, дружище. Этому телу снова нужно стать сильнее.

— Спасибо, Наташ, — выдохнул я.

Она села рядом, чуть дотронулась до моего плеча.

— Я боялась, что ты не очнешься, — проговорила она.

— Я очнулся, — ответил я. — И теперь все будет хорошо. Сбегай к Саше, пожалуйста, скажи, что я в себя пришел. Пусть посмотрит меня.

— Я мигом! — она тут же вскочила с дивана и убежала за дверь.

А мне пока нужно было подумать. Дохлебать суп и подумать хорошенько обо всем, что будет дальше. Какая-то, значит, новая власть пришла. Причем не слишком хорошая. Но о том, что тут я, они не знают. Да и не поймут, за обычного деревенского примут, если при оружии не расхаживать.

Но бороться с ними в одиночку… Пока не вариант, сперва надо толком на ноги встать. Значит, пока отдыхаем. Восстанавливаемся, едим бульончик и как-то расхаживаться пытаемся.

Глава 2

К тому моменту, когда я доел бульон, дверь открылась, и в нее вбежала Наташа. А следом за ней вошла Саша. Выглядела врач гораздо лучше, чем когда мы спасли ее из больницы, загорела. Правда, лицо такое же усталое. Да уж, из огня да в полымя попала. Вытащил я их из одной жопы, и они тут же угодили в другую, правда им теперь не живые мертвецы угрожают, а просто живые.

— Очнулся? — спросила она, даже не поприветствовав меня. — Как себя чувствуешь? Тело слушается?

— Слушается, — кивнул я. — Только слабый совсем. Пытался топор взять — еле поднял.

— А зачем тебе топор? — не поняла она.

— Рубить, — ответил я.

— Что рубить-то?

— Не что, а кого, — я выдохнул.

Не поняла, похоже. Подошла ближе, положила на диван свою дамскую сумку, которую так и таскала с собой, вытащила стетоскоп и принялась прослушивать. Сперва спереди, потом спросила, не могу ли я подняться. Я встал, естественно, все-таки на ногах я держался уже вполне себе уверенно.

— Застоя в легких нет, — сказала хирург, закончив. — Теперь садись обратно.

Я послушался, и началась новая процедура: она хватала меня за руки и ноги, сгибала их и разгибала. И судя по тому, что не хмурилась, результат ее устраивал.

— Так, — сказала она наконец. — Снова вставай. Кстати, когда встаешь, голова не кружится, в глазах не темнеет?

— Вроде нет, — ответил я. — А что, должно?

— Да нет, — девушка качнула головой. — Не должно. Наклонись, только осторожно. Попытайся кончиками пальцев коснуться до пальцев ног.

Я нагнулся и чуть-чуть не дотянулся. Но ее и это устроило. Голова, кстати, чуть закружилась, но на ногах я удержался. А как разогнулся, снова стало легче.

— Контрактуры суставов нет, — сказала девушка, вдруг улыбнувшись. Мягко и тепло. — А мышцы нарастут. Правда