Иуда - Елена Валериевна Горелик

не кто-нибудь, я генеральный писарь, второе лицо после гетмана! На что казаки скучно ответили, что генеральным писарем нынче Иван Скоропадский, а ты вообще иезуитский наймит, пошёл вон к своим хозяевам, псина. Пилип ожидаемо начал бушевать, грозиться и такое прочее. Караульные же, буквально исполняя полученный приказ, взвели курки и начали крикуна выцеливать… Сообразив, что дело пахнет керосином, Орлик развернул коня и припустил назад.

«Продаст он тебя, — устало заявил мне бестелесный голос Ивана Степаныча. — Помяни моё слово».

«На другое я и не рассчитываю. Твоя школа».

«Лучше бы ты велел его в город пустить, и тут же на него цепи надел».

«Чтобы поутру мы в подвале ничего, кроме цепей, не нашли? Он же при тебе только тем и занимался, что разведсеть выстраивал. Я его агентуру хорошо проредил, раскидал, о ком точно знал, по всем мухосранскам. Но кое-кто наверняка остался. Ведь даже ты не знал всех его агентов».

«Тут твоя правда… — согласился Мазепа. — Пригрел я змею… Гляди, Георгий. Пилип ведь почитай всё обо мне знал. Как бы не удумал чего в отместку».

«Ему тоже придётся непросто, причём довольно скоро, — едко усмехнулся я. — А остальное я уж как-нибудь переживу. Хочу помахать саблей в Полтавской баталии… напоследок».

«Гляди, — повторил Мазепа. — Хитёр ты, да как бы сам себя не перехитрил, в самом-то деле».

Взгляд со стороны

— Гетман предал вас, ваше величество. Он и меня предал…

— Безусловно, первое беспокоит вас менее, чем второе, — язвительно заметил король. — Что ж, отдаю гетману должное: он сумел-таки задержать меня до оттепели с её чёртовой распутицей и выиграл несколько дней. Теперь главный вопрос: для чего ему понадобились эти дни? Не знаете? А я догадываюсь: вероятнее всего, письмо царя, которое вы прочли в дороге и затем сообщили мне его содержимое, было подложным. Русская армия не собирается зимовать под Смоленском, она в скором времени будет здесь.

— Ваше величество предпримет меры, дабы…

— … дабы сия встреча состоялась как можно скорее, — теперь голос Карла был почти весёлым. — Разбить царя Петера в генеральной баталии — вот что мне желательно, и он сам идёт мне навстречу. Но пока его здесь нет, я займусь гетманом… Старый хитрец сумел меня обмануть, а это далеко не всякому удавалось.

— Если вашему величеству угодна моя скромная помощь в сём деле, я к вашим услугам.

— Хорошо. Ступайте к полковнику Чечелю, он введёт вас в курс дела… Гёрдт! Созывайте совет!

Глава 16

Взгляд со стороны

— … Иными словами, вы предлагаете мне пойти на гнусность.

— Я не вижу другого способа воздействия как на гетмана, так и на его окружение. Посудите сами, ваше величество, как будет он выглядеть в глазах собственных офицеров, если…

— … если я соглашусь покрыть свое имя позором, — фыркнул король. — Я отнюдь не ангел, сударь, однако то, что вы предлагаете, не может быть применимо к знатным персонам.

— А я, ваше величество, не знаю другого способа обращения с местной знатью.

— В таком случае я не вижу вас среди претендентов на будущее управление этими землями и этой знатью. Ступайте и более не беспокойте меня…подобными фантазиями.

1

— Ох, и притащил же Каролус войска, — Келин обозревал окрестности города в подзорную трубу. — Передовые отряды уж палатки разбили, а арьергард ещё по дороге марширует. — Не менее пятидесяти тысяч солдат будет. Пушек маловато, а конницы многовато для осадного маневра, однако ж и пехоты достанет, чтобы нам докучать.

Я тоже вооружился подзорной трубой — кстати, весьма хреновой — и осматривал лагерь Карла на предмет отыскания знакомых рож. Ни на минуту не сомневался, что беглые Чечель и Орлик сейчас вертятся при ставке шведа: эти ребята поставили на его победу всё, а я, гад такой, весь кайф им обломал. Поэтому их единственный шанс не просто уцелеть, но сохранить власть и доходы — это играть за команду «тре крунур».

Нет, дорогие мои, здесь не хоккей. Здесь игра идёт по-крупному, а ставка — жизнь и свобода целой страны.

Я вам покажу, кто таков «гетман Мазепа»…

«Показывать», впрочем, пока доведётся молодым и сильным: после прогулки по городской куртине с инспектированием батарей и осмотром будущего театра военных действий меня опять прихватило. Лекари чуть ли не насильно затолкали меня в кровать, напоили снадобьями и велели спать. Надо отдать им должное: ребята своё дело знают. Несмотря на некоторые заскоки вроде модных нынче кровопусканий, во многом они применяют методы лечения, сходные с современными для меня. Во всяком случае, с «грудной жабой» они борются с переменным успехом. А переменный он в основном из-за того, что я всецело на стороне болячки: ни дня покоя… Ну, да ладно. Всё равно я спринтер, и финишная черта уже близко.

Теперь переписка с «Большой землёй» сильно затруднена. Кажется, в том варианте использовали бомбы без пороха, чтобы перебрасываться письмами с Шереметевым. Но здесь пока Шереметева поблизости нет, и едва стукнет хороший мороз, шведы переберутся на левый берег Ворсклы и там окопаются. На наше счастье, река, взявшаяся было коркой льда, во время оттепели оттаяла. Скандинавы в ледяную воду не полезут точно, и рисковать на переправе в такую погоду не будут. Совсем другое дело случится, когда установится «мостик» на тот берег, который будет способен выдержать салазки с орудием.

«Вот тогда он тебе всё припомнит, — Иван Степаныч снова высунулся из глубин сознания и злорадно захихикал. — Если б мы с тобою не делили одно тело, я б даже порадовался».

«Ты и так радуешься каждой проблеме, — напомнил я. — Учти: сердечко у тебя действительно хреновое, загнал ты его на седьмом десятке. Гляди, чтоб мы с тобой раньше срока не померли».

«Негаразды ты сам не только ищешь, но и создаёшь, Георгий. Так что сам гляди».

И замолк сам, не стал дожидаться, пока я в тысяча какой-то раз грубо посоветую заткнуться. Плохой знак. Если этот старый урод радуется, значит, что-то у меня идёт не по плану.

Копание в его памяти ничего не дало: там не было ничего такого, из-за чего стоило беспокоиться. Ситуацию в городе господа офицеры держат под контролем. Проблема явно находилась вне городских стен, где-то в районе шведского лагеря. То есть там же, где и мои беглые полковники.

Теперь стоп: а что, собственно, они могут шведу предложить,