Затерянный мир - Валерий Увалов

Воевода, глядя на своего друга, проглотил скопившуюся во рту слюну и невольно посмотрел на сушеные кусочки рыбы, а потом с возмущением бросил:

— Так чего ж ты, старый, с пустыми руками пришел, раз так нахваливаешь этот, — Гридар пожевал губами, — шлык?!

— Так нету, — боярин развел руки в стороны, — все разбирают на торге, даже домой не приносит. Так что иди, Гридар, на торжище и жди своего череда, а то желающих там хватает. — Последние слова Васимир уже говорил сквозь смех.

— А и пойду! — хлопнул ладонью по столу уже слегка захмелевший Гридар. — Глядя на твою довольную рожу, я чуть сам не проглотил язык, хотя и не пробовал. И без всякого ряду пойду, воевода я или не воевода?! — И без паузы тут же спросил: — А копейки он куда девает?

— На безделицы какие-то, — пожал плечами Васимир, — у кузнеца то проволоку закажет, то металлические бляхи и потом что-то мастерит у себя в каморке.

— Вон оно как!.. — удивился Гридар, а потом с нотками ностальгии в голосе сказал: — Мы в его годы все служивые копейки в корчме спускали, да на девиц.

Оба немного посмеялись, и уже Васимир решил сменить тему:

— Как дела ратные у князя?

Гридар сразу же переменился в лице, став хмурее тучи.

— Не шибко, — махнул он рукой. — Князь Люборезов разбил его на реке Путанка. И пока остатки дружины бегают по лесу, совершая малые набеги на обозы Вяторечья, князь Крепосветов шлет гонцов по городам и сельбищам с требованием прислать воев. А где ж их взять, коли и так забрал без счету? — возмутился воевода. — Так, глядишь, и защищать Ручейково будет некому, а железодеи вон чего творят. Да ты и сам все видел, — снова махнул рукой Гридар.

В трапезной воцарилась тишина, продлившаяся минуту, за которую каждый думал о своем. Но неожиданно воевода встрепенулся и с огоньком в глазах спросил:

— Слушай, Васимир, а как парень-то на моловцу охотится без дара? Они же его поджарят.

— Во-о-о!.. — протянул боярин, подняв палец вверх. — Очень смышленый вьюнош, он такое удумал, что мне бы никогда в голову не пришло. Слушай…

* * *

Немного пригнувшись, я прыгал из стороны в сторону, при этом приговаривая:

— Ну давай. Вот же он я. Давай.

— Ну чего встала, смотри, какой я вкусный, — продолжал я дразнить животное.

Впереди, в метрах двадцати, стояла моловца, самка. Видя перед собой скачущего человека, да еще и на ее территории, она припала к земле и начала обходить по кругу, выбирая подходящий момент для атаки. А я перехватил удобнее сколоченный собственноручно, вполне добротный щит, а не то недоразумение, с которым пошел в первый раз.

В этот момент моловца издала урчащий звук и рывком устремилась в мою сторону. И хотя это не первая моя охота, но когда на тебя мчится пятидесятикилограммовая туша, становится не по себе, поэтому я весь сжался, готовый нанести удар. За пять метров до меня прямо из головы моловцы с характерным звуком вырвалась ветвистая молния и ударила мне в щит. Но я даже не заметил, спираль на щите из проволоки без всяких проблем передала энергию разряда на штырь, воткнутый в землю.

После первого опыта моя гром-амуниция претерпела изменения. На щите я установил ручку и петлю, разнеся их по краям, теперь он сидел на левой руке как влитой. Стальной трос был плотно закреплен на кожаной куртке как единое целое, и ничего не болталось. Но, кроме этого, теперь щит и копье подключались в общую сеть моего гром-костюма через резьбовые соединения, что давало возможность их снять.

Вся атака длилась буквально несколько секунд, за которые моловца успела пару раз разрядиться молнией. Уже отработанным движением я шагнул в сторону и нанес резкий удар копьем по мимо пролетающей тушке. В такие моменты я впервые благодарил судьбу за то, что мне довелось играть в лунный футбол, где я обрел навыки, помогающие мне сейчас.

По лесу разнесся крик раненого животного, а я сфокусировался на том месте, где в десятке метров от меня лежала моловца, но не спешил подходить. Отстегнув с пояса еще один штырь, направился к еще подергивающейся самке. Когда трос от первого штыря натянулся, я воткнул второй штырь и вернулся за первым, чтобы выдернуть его. Теперь мне хватало троса, чтобы дойти до моей жертвы. Подойдя ближе, я вытянул копье вперед и наблюдал, как разряды начали бить прямо в острие, но по такой же схеме все уходило в землю, и пришлось нанести еще один удар, чтобы, наконец, моловца испустила дух.

— Здорово! — услышал я мальчишеский голосок. — Эта крупнее, чем вчера. — Никфор замолчал, но через мгновение обижено спросил: — Дамитар, когда ты мне сделаешь такую сбрую?

— Мы же уже об этом говорили, Никфор, ты еще мал, — не оборачиваясь, ответил я. — Лучше помоги и притащи волокуши.

— Да, это я сейчас! — воскликнул Никфор, тут же переменившись в настроении, и я услышал удаляющийся топот ног.

С тех пор как я убил самца, Никфор сопровождал меня повсюду, и каждый раз, как только я выходил за забор, он уже меня ждал. Да и я не был против, даже наоборот, пацан мне нравился — любопытный и полон энергии, впрочем, как и каждый подросток в его возрасте. Можно сказать, что я взял на себя роль старшего брата и опекал как мог этого будущего маленького охотника.

Единственное, что меня смущало, так это его жизнь беспризорника. Где он ночует и что ест, пока находится вне поля моего зрения, я не знал и от этого испытывал чувство вины. А попросить Васимира взять его на подворье я не решался, опасаясь, что исчерпаю лимит гостеприимства. Но как бы там ни было, Никфор теперь бегал не в рванине, в которой я его повстречал, а вполне добротной одежде, хоть и не новой. Да и питался он гораздо лучше.

Через пять минут я уложил тушку моловцы на волокуши и, выпрямившись, потрепал русые волосы пацана.

— Слушай, Никфор, — решил я задать давно интересующий меня вопрос, — а почему моловцу не истребили до сих пор, если