Революция - Виктор Сергеевич Мишин

это колье как инвестицию в будущее, такие вещи скоро будут никому не нужны, а вот после всей этой заварушки, что называется революцией, ценность таких предметов возрастёт. Особенно на Западе, думаю, вряд ли старик-делец рассчитывает выжить здесь в наше смутное время, наверняка свалит вскорости.

– Я согласен, – спокойно, не проявляя нервозности, ответил я.

– Отлично. Фёдор проводит вас, не беспокойтесь. Сейчас я распоряжусь, подождите минуту.

– Мне за город, если провожать, далеко выйдет.

– Ничего страшного, проводит. От меня неприятностей не ждите, не заинтересован в этом, но вообще, будьте бдительны, сами заметили, времена нынче опасные.

Ротмистр оставил меня одного, но и правда всего на пару минут. Вернувшись, он сел за стол и предложил мне чай. Самовар стоял тут же, на ещё одном столе возле окна, я с удовольствием согласился.

– Можно вопрос? – Блин, субординацию в меня вбили, конечно, крепко. Вот узнал, что он хоть и бывший, но всё же военный, и теперь спрашиваю разрешения на то, чтобы задать вопрос.

– Конечно, молодой человек. Спросить можно что угодно, а вот получить ответ…

– Вы сами каких взглядов? – Ну, а что, он же меня спрашивал.

– Я могу ответить так же, как и вы, но немного всё же добавлю. Меня все устраивало в прежней жизни, а наступает лихолетье. Неизвестно, что вообще будет уже завтра. Временное правительство низложено, вы знали?

– Нет, я уехал из Петрограда ещё в мае.

– Так вы из столицы, так я и думал, – подловил меня ротмистр.

– Был проездом, с фронта, – спокойно продолжал отвечать я. – Мне сразу не понравилось все то, что я увидел, вот и решил уехать.

– Прекрасно вас понимаю, молодой человек. Прекрасно. Сейчас организовываются какие-то Советы, что это такое, ещё непонятно, но ясно одно, порядок восстановят не скоро.

– Если те Советы, что возникли в армии и полностью её разложили, то ничего хорошего не ждите. Солдаты отказались подчиняться, стреляли офицеров как куропаток, дисциплина ниже нуля, анархия, мародёрство, убийства, насилие и грабёж, вот что было в армии и Петрограде, когда я был там.

– Здесь глубокая провинция, но и до нас докатилась эта волна. Нет ничего хуже, чем анархия в армии. Да и гражданском обществе тоже. Надеюсь, что кому-то всё же удастся наладить жизнь в нашей славной стране, – с пиететом произнёс бывший ротмистр, а ныне барыга.

Заседали под чай с сушками мы примерно два часа. Вернувшийся верзила Фёдор, сейчас я рассмотрел его во всей красе, чертовски силён однако, сообщил, что распоряжение выполнено.

– Вот видите, молодой человек, все решаемо даже в наши непростые времена, пойдёмте посмотрим, что вам приготовили, – и меня пригласили к выходу.

Проходя мимо Фёдора, инстинктивно ждал нападения, но его не произошло. Может, зря я так волнуюсь, вдруг всё по правде и честно?

Во дворе, куда загнали мою будущую повозку, было уже тесно. Две лошади, на первый взгляд не знаешь, какую и запрягать, обе хороши, но тёмная, как шоколад, выглядела крепче. Повозка… Язык не поворачивается назвать её так, это не телега, которую я просил, это настоящий фургон. Деревянный, с крышей, спереди место для седока и даже пассажиру хватит, внутри много места, загрузить можно очень много, куда до этой телеги будущим автомобилям. Сзади ничего не закрывало фургон, да это, наверное, и не нужно. Места, как я сказал, было много, но часть его занимал мой заказ. Два мешка муки, два мешка гречки, ящик с дорогущими и дефицитными макаронами и два ящика тушёнки, настоящей, армейской тушёнки, даже думать не хочу, где все это взяли, особенно макароны. Сахар, соль, какие-то пряности, табак, пойдёт на обмен в деревнях, мужики за него много чего могут отдать. Водка! Едрить-колотить, если меня отсюда выпустят, будет счастье.

– Ваш особый заказ, – Фёдор указал своему хозяину на большой длинный ящик, и тот предложил мне в него заглянуть. Вот это барыга, ай да сукин сын! Двуствольное ружье для охоты, явно новое, оружие я сразу вижу, рядом лежит винтовка Мосина в смазке, но дерево немного затёрто, надо будет смотреть, не расстрелян ли ствол. Остальное место в ящике занимали бумажные пачки с патронами. Сразу заметил знакомые клейма «Парабеллум», «Кольт», ну и наших… МНОГО. Кажется, я даже столько не заказывал.

– Отлично. Скажите…

– Давайте без имён, молодой человек, так проще и безопаснее, – улыбнулся старик.

– Как прикажете, – склонил я голову в знак признательности. – Я только хотел узнать о цене.

– Да, вещи дорогие, как и ваша, но согласитесь, без меня вам это достать было бы сложнее, если не совсем невозможно… – начал песню настоящего барыги старик.

– У меня есть ещё одна вещица, хотел, конечно, оставить на всякий случай, но вижу, что вы предоставили мне то, что мне необходимо в данный момент, и держать её теперь смысла нет. К тому же я прекрасно понимаю, что любая работа должна быть оплачена. Поэтому вот, взгляните на это, – и я достал «Яйцо». Фаберже или нет, не так уж и важно, но то, что изделие из драгоценных металлов и камней, факт. Скорее всего, это была довольно приличная копия, ведь богатые люди тоже хотели иметь у себя ценности, похожие на те, что находились во владении императора.

– Молодой человек, вы меня удивили во второй раз за день, – беря в руки «Яйцо», произнёс старик. – Я сейчас уточню в каталоге (не знал, что они есть), – но как мне кажется, это всё из одного места.

– Я не имею представления, откуда это взялось, – честно сказал я, – со мной просто рассчитались этими вещами, теперь я обращаю их в то, что мне действительно нужно.

– Рассчитались за возможность жить далее? – с усмешкой и лукаво взглянув на меня, произнёс барыга.

– Немного не так. За то, что не дал возможность плохим людям лишить жизни обладателей этих вещей. Если проще, на моих глазах в Петрограде из конного экипажа выбросили мужчину и женщину, мужчину сразу убили, а женщину хотели изнасиловать, ну и потом, вероятно, так же убить. Бандиты отобрали у женщины её сумочку, в ней и находились эти вещи. Я смог защитить женщину, не терплю таких издевательств, ну и получил от неё в награду эти самые вещи. Как она объяснила мне, что везла их в ломбард, денег у неё, чтобы покинуть Россию, не осталось, вот и пошла на такой шаг. Я не хотел брать столь дорогие вещи, но она предложила мне дать за них выкуп, сколько я сам смогу. У меня были средства, я вернулся из Франции и на руках имел доллары. Из тех трёх тысяч, что