Отцовские долги - Наиль Эдуардович Выборнов

то после первых караванов, пришедших в Винницу, торговцы оттуда непременно попытаются перехватить наше дело. А это нам только на руку, потому что чем больше торговых гостей, тем лучше. Может быть, и постоялый двор кто-нибудь решится открыть, тогда и пиво будет свежее, и в целом повеселее будет. Хотя это уже вряд ли, чтобы так получилось, надо чтобы у нашего торгового пути какие-то достоинства появились помимо торговли с молдаванами. Но хоть немного место это оживить получится, и то хорошо будет.

Но все это получится только если мы избавимся от крупной головной боли в виде костеглотов. Насчет того, как логово их найти, и что дальше делать, идеи уже есть, но надо сначала хотя бы посмотреть на тварей. Может они такие жуткие, что с ними и связываться смысле нет. Тогда делать нечего, будем сидеть за стенами, выходить только днем, и каждую ночь караулить, чтобы твари не перебрались через крепостную стену, и не устроили резню.

Если же получится вывести дружину на облаву, то так будет только лучше. Только вот дождаться бы еще, пока лубки можно будет снять. Сейчас-то я не боец, а если я сам в бой не пойду, то и людей своих не поведу. Пальцы вроде бы шевелятся уже, и не болят совсем, так что думаю, через две недели я от лубков избавлюсь, и плевать, что там киевские лекари говорили. Сам я, что, не лекарь что ли?

Вечер наступил внезапно: вроде только-только ярко светило солнце, как вдруг оно брызнуло алыми слезами заката, и весь мир погрузился в сумерки. Одновременно налетели комары, которых здесь, на берегу реки должно было быть безумное количество. Сейчас их было не то, чтобы много, но они кусались и отвлекали от чтения молитвослова и от мыслей.

Терпение мое скоро закончилось, я встал, упрятал книжицу обратно в седельную суму и отправился к Степану. Рановато было, конечно, он сказал подходить, когда солнце уже окончательно сядет, но другого занятия я себе найти все равно не мог, вот и пошел к нему.

Поднялся на второй этаж, постучался в дверь, дождался, пока Степан ответит, толкнул створку и вошел в помещение. Кабинет оказался совсем не похож на тот, что принадлежал мэру Киева: не было тут ни мягких кресел, ни большого стола с ящиками, ни шкафов с различными безделушками. По убранству он скорее походил на кабинет чиновника из Белгорода, того, что занимался наградами для охотников за головами.

Был здесь небольшой стол, пара стульев, но обыкновенных, жестких, без всяких излишеств. Хотя стул сам по себе являлся излишеством, потому что мало где такие бывали, а в большинстве мест предпочитали лавки. Лавка тут тоже была, широкая и длинная, так что на ней по идее можно было спать. Принести тюфяк, набитый соломой, бросить поверх жесткого сидения, и вообще красота будет. Шкафы же заменяла пара сундуков, сейчас открытых и пустых. Похоже, Степан уже успел забрать большую часть своих вещей.

– Пришел уже? – спросил Степан, который как раз заканчивал складывать что-то в небольшую суму. Ну да, они же пешком передвигаются, значит и все свое привыкли на себе таскать, это мы разбаловались с седельными сумами. – А я тут вещи свои забираю. Знаешь, печально как-то, обжиться уже успел за год, даже переезжать не хочется.

– Ты про костеглотов вспомни, сразу захочется, – ответил ему я.

– Умеешь ты настроение испортить, конечно, – качнул головой капитан наемников. – Ладно, садись на стул, я все равно собираться почти закончил уже. Выпить хочешь?

– Пиво есть? – спросил я.

– Нет, – качнул головой Степан. – Вина немного осталось, из личных запасов. У молдаван покупал как раз, сплавали на ту сторону Днестра месяц назад, три бочки привезли. Почти все выпили, но немного еще осталось. Как раз на разок выпить, не забирать же с собой почти пустой бочонок.

– Давай выпьем, почему бы и нет, – пожал я плечами.

– Добро, – кивнул капитан наемников, завязал горловину сумки. – Сейчас вернусь. А, кстати, это твое теперь, можешь свое добро сюда сложить, чтобы никто не забрал.

Он передал мне два ключа от сундуков, а сам двинулся прочь из комнаты, оставив меня одного. Я осмотрел ключи, спрятал их в карман, и подошел к сундукам. Они оказались достаточно большими и вместительными, мне, пожалуй, даже и положить-то в них будет нечего. Денег немного осталось, да книги, а больше ничего и не спрячешь.

Меня по-прежнему преследовало ощущение, что меня обманули, когда отправили сюда, в Ямполь. Ведь мог киевский мэр честно предупредить о том, что вокруг заставы бродят кровожадные твари. Умом я прекрасно понимал, что все равно не отказался бы сюда отправиться. Уж слишком это хорошее место для того, чтобы спрятаться от всего мира. Но все равно было обидно.

Хотя вот тебе урок: с купцами нужно держать ухо востро. Они всегда ищут свою выгоду, и не всегда рассказывают о всех деталях предстоящей сделки. Думаю, если бы я спросил о том, что происходит в окрестностях заставы, мне бы рассказали. Но это был бы лишний повод, чтобы набить себе цену, попытаться повысить плату за нашу работу. Неужели я не отказался бы от такой возможности?

Может быть и отказался бы, если бы понимал, что торг может сорвать переговоры. Все-таки избежать выдачи наместникам и спрятаться для меня было важнее, чем деньги. Но Григорий предпочел мне такой возможности не давать.

А ведь я еще и думал о том, что может быть, стоит заручиться поддержкой купцов. Предложить им выгодные условия, какие-нибудь торговые льготы, может быть, пообещать прийти на помощь, если произойдет какая-нибудь такая же история, как с Одессой. Для них предпочтительнее будет вести дела с одним князем, который им еще и обязан, чем с кучей грызущихся между собой наместников.

Если повернуть все так, то они, возможно, и не откажутся дать мне денег на наемников. Правда, для этого опять-таки нужно, чтобы у меня за душой было что-нибудь кроме небольшого отряда, да сотни серебряных монет. Снова все упирается в то, что нужно брать под свою руку какое-нибудь мелкое княжество. Правда, об этом, пожалуй, и думать пока что рановато, все-таки это дела далеких грядущих дней.

Степан скоро вернулся, разлил вино по стаканам из глиняного кувшина.

– Ну, мой срок за заставой следить закончен, считай, – сказал он. – Давай, чтобы у вас здесь служба легкой была.

– И за твою удачу в дальнейшей работе. И чтобы тебе больше прятаться не приходилось, – продолжил я его тост, мы ударились стаканами, и я сделал глоток.

Вино оказалось сладковатым, густым,