Дядя самых честных правил 11 - Александр Горбов

Алеутское княжество растёт, им нужно управлять и выстраивать государственные институты. А как это сделать правильно? Какие законы Российской Империи действуют здесь, а что я могу устроить по-своему? И главное, как это сделать законно? Мне был нужен законник, такой, чтобы к моим указам комар носа не подточил. Жаль, что я не подумал об этом ещё в Злобино, было бы проще найти подходящего человека. Но что поделать, придётся выкручиваться сейчас. Впрочем, я не сомневался, что Лаврентий Палыч найдёт мне законника. Да, это встанет в копеечку, но такие специалисты не бывают дешёвыми.

* * *

В десять часов утра на гасиенду явился Камбов. Я прихватил киснущего Боброва, и мы выехали в Ангельскогорск. Ещё по дороге Камбов начал меня заваливать городскими делами, требующих принятия срочных решений. Начиная от ремонта общественной бани и заканчивая просьбой купцов о выделении земли под новые склады.

— Семён Иванович, ты ничего не путаешь? Я князь, а не градоначальник.

— Так и я, Константин Платонович, не он. Я опричник, у меня своих дел хватает и ещё остаётся. Может, назначите какого-нибудь дельного человека, а?

— У тебя есть кто подходящий?

Камбов только развёл руками.

— Откуда, Константин Платонович? Все толковые уже делом заняты, даже дураков, прости господи, не хватает.

Я задумался, обернулся и пристально посмотрел на Боброва. Камбов проследил за моим взглядом и тут же зашептал, наклонившись ко мне.

— Константин Платонович, даже не сомневайтесь! Пётр Данилович справится, он человек большого ума, дело знает и вам верен.

Камбов, конечно, хотел свалить с себя лишние обязанности, но насчёт Боброва был прав. Мой старый друг и младший родич отличался неплохой деловой хваткой и уж точно справился бы с управлением городом.

— Пётр! — позвал я Боброва. — Можно тебя на минуточку?

Уговаривали мы его почти до самого Ангельскогорска.

— У меня дети! — возмущался он.

— Я ничего не понимаю, городами никогда не управлял! — махал он руками.

Но в конце концов не выдержал и согласился взять на себя эту роль. На один год, исключительно чтобы помочь мне в трудную минуту. Я же не сомневался — он даже не вспомнит о конце срока и продолжит работать. А самое главное, под грузом забот отвлечётся и выползет из меланхолии.

Едва мы въехали в город, нам навстречу примчался опричник и отдал Камбову сложенную вчетверо бумагу.

— Константин Платонович, — Камбов прочитал её, нахмурился и передал мне, — на Орегонщине беда. Перебито племя индейцев, пропал отряд опричников. Еропкины просят прислать в помощь боевого мага.

Я пробежал взглядом по строчкам телеграммы. Подробностей там не было, но в скупых словах чувствовалась настоящая паника. И выбора, кого послать, у меня не имелось — сильный боевой маг здесь имелся только один.

— Семён Иванович, готовь поезд и собери свободных опричников. Я лично поеду, разберусь, что там происходит. И передай Кулибину, что ему пока придётся работать без меня.

Глава 17

Йе наалдлуши

Тридцать опричников, старший над ними Харитон Хухай, Киж, Смеющийся Медведь, механические лошади на всю компанию, новая картечница, модернизированная Кулибиным, и я сам. Вот, собственно, и весь отряд «быстрого реагирования», отправившийся на Орегонщину. Ну и Последний довод с Нервным принцем: первый — разобранный, в специальном чехле для ношения за спиной, а второй — в кобуре на поясе рядом со шпагой, готовый к немедленному действию.

От Ангельскогорска до острога Розового, почти полторы тысячи вёрст, наш поезд домчался всего за сутки. По меркам любой страны — фантастика, но всю дорогу меня терзало чувство, что я катастрофически опаздываю. Хоть я и не обладаю даром предвидения, но интуиция просто орала в голос о надвигающейся опасности. Словно невидимая игла колола в сердце, предупреждая о чём-то страшном и жутком. Даже показалось, что в этом ощущении есть нотки от бывшего меня-некроманта.

Но что бы мне ни чудилось, я не мог бросить своих людей и не ехать. Так что пришлось зажать все предчувствия в кулак, стиснуть зубы и мчаться на Орегонщину.

К полудню следующего дня мой поезд подъехал к вокзалу острога Розовый и, басовито гудя, стал тормозить. На платформе нас уже ждали: несколько вооружённых опричников, два хмурых индейца и Константин Еропкин с мрачным почерневшим лицом.

— Выгружаемся, — скомандовал я. — Дмитрий Иванович, проследи за картечницей, пожалуйста.

Подхватив «огнебой» и чехол с grand wand’ом, я двинулся к выходу из вагона. Игла снова кольнула сердце, но я отмахнулся от неё, будто от назойливой мухи. К чёрту предчувствия! Делай что должно — и будет так, как нужно.

— Константин Платонович! — Еропкин подскочил ко мне, взволнованный и обрадованный. — Как хорошо, что вы приехали! Я и не надеялся, что вы сами прибудете к нам на помощь.

Мне показалось, что я услышал, как с сердца Еропкина свалился огромный камень. Приехал князь, и он может переложить на него проблему, с которой не смог справиться.

— Добрый день, Константин Осипович, — я пожал ему руку. — Мне нужны подробности, что у вас случилось. Где мы могли бы переговорить без шума?

— В здании вокзала, я думаю. Иван Петрович уступит нам свой кабинет на время.

Мужчина в форме служащего эфирной дороги, топтавшийся за спиной Еропкина, тут же несколько раз кивнул и повёл нас к одноэтажному вокзалу.

Зал ожидания был забит народом, а возле кассы толкалась длинная очередь. Люди, орки-поселенцы, женщины с узлами, дети, держащиеся за их юбки. Мелькали даже индейцы в русских армяках и картузах. Все они встревоженно гудели и нервничали, стремясь побыстрее уехать отсюда.

Наша компания прошла через эту толпу, как раскалённый нож сквозь масло. Люди расступались, затихали, а затем начинали перешёптываться.

— Князь! Это князь приехал! — раздался чей-то голос.

И тут же толпа снова зашумела, но теперь уже в другой тональности. В гуле я смог разобрать отдельные выкрики и невольно улыбнулся.

— Константин Платонович разберётся!

— Уж князь им покажет!

— Сам приехал!

— А я говорил, что князюшка нас не оставит!

— Он, знаешь, какой? Ух, всем супостатам по сусалам надаёт!

— Так чо, остаёмся, да?

Начальник станции Иван Петрович впустил нашу компанию через служебный вход и провёл в свой кабинет. Небольшую комнатку с письменным столом, запертым шкафом и картой эфирной дороги на стене. Впрочем, мы там отлично поместились: я, Еропкин с двумя своими людьми, Киж, Харитон Хухай и Смеющийся