Дядя самых честных правил 11 - Александр Горбов

Поднимая брызги, мы пересекли брод. Выбираясь на берег, мой конь слегка покачнулся, и в кармане звякнули монеты. Те самые, зачарованные, про которые я забыл после встречи с маркизом. Будто сами собой, они соединились, и меня окутала аура фальшивого Таланта.

И в тот же момент меня дёрнуло чувство опасности, заставившее обернуться к ближайшему холму. Там, на расстоянии чуть больше версты, перед зарослями пыльного кустарника сидел чёрный шакал. Здоровенный, с шерстью, отливающей серебром, он насмешливо пялился на меня и будто улыбался приоткрытой пастью.

— Константин Платонович, всё в порядке?

Я кивнул Кижу и снова перевёл взгляд на шакала. Но никакого зверя там уже не было. Только ветки кустарника качались от ветра над плоским тёмным камнем. Показалось? Или это кое-кто пытался подать мне знак?

Впрочем, место было не слишком подходящим, чтобы разгадывать загадку. Я разъединил зачарованные монеты и разложил их по разным карманам. Решив разобраться с этим видением потом, я направил лошадь к условному месту, где нас ждали опричники.

Встретившись с отрядом Камбова, мы без приключений добрались до Свято-Дмитровского острога. Переночевали в крепости и утром, забрав де Суньига, отправились в Ангельскогорск.

Едва мы прибыли в город, как Кижу пришлось ехать обратно. Он должен был доставить маркизу обещанные деньги.

— Через пару недель еще раз съездишь и проследишь, что он расплатится с долгами и покинет город. А затем проконтролируешь, что его место займёт де Круа. Если потребуется, напомни ему об обещании затянуть начало войны до весны, — велел я Кижу. — В принципе, он не должен выкобениваться, но на всякий случай ты будь рядом.

— В случае, если он не станет выполнять то, что должен, могу я…

— Можешь. Все меры воздействия — на твоё усмотрение.

— Вплоть до ликвидации? — Киж прищурил левый глаз.

— Лучше обойтись без этого, Дмитрий Иванович. Обещай ему денег в разумных пределах, чтобы простимулировать.

— Понял, всё сделаю, Константин Платонович. А можно, пока я буду ждать, немножечко пошуметь в Тихуане? Мне кажется, сеньор Зорро должен появиться ещё пару раз и принести малость справедливости.

— Жаждешь спасать прекрасных девиц? — я рассмеялся.

— А почему нет, Константин Платонович? Мне тоже хочется почувствовать себя таинственным героем.

— Только не заигрывайся, пожалуйста.

— Да что вы, Константин Платонович? Вы же меня знаете!

— Именно потому, что знаю, и предупреждаю.

— Честное слово, буду держать себя в руках, и ничего дурного вы обо мне не услышите.

Я махнул рукой и отпустил Кижа. Уверен: он всё равно устроит тарарам, а потом будет смотреть на меня честными глазами и говорить, что не хотел ничего дурного. С другой стороны, да пусть себе развлекается: у него и так после смерти не очень много радостей. В конце концов, проблемы испанцев алеутского князя не касаются!

* * *

Мне показалось, что большинство домашних и не заметили моего отсутствия. Все дружно налаживали быт на новом месте и обустраивались на гасиенде. Близнецы в компании с Мурзилкой носились по ней с утра до вечера, а Бобров их периодически вылавливал, чтобы накормить или отправить в ванную умыть чумазые рожицы. Слуги замучились переставлять привезённую из Злобино мебель — Марья Алексевна всё никак не могла подобрать «правильную» расстановку и по два раза на день устраивала великие переселения шкафов, буфетов и диванов. Ксения и Агнес посильно принимали участие в обсуждениях со старой княгиней, помогали Тане и делали вид, что других дел у них нет. Лаврентий Палыч свил себе гнездо в дальнем флигеле и не вылезал оттуда, вызывая из Ангельскогорска купцов Русской Американской компании и проводя ревизию.

Кто действительно ждал и волновался, так это Таня и Настасья Филипповна. Они встретили меня на пороге особняка — полагаю, здесь не обошлось без «ловчей сети», натянутой Таней вокруг гасиенды. И тут же повели в столовую кормить.

— Ешь, Костенька, ешь, не отвлекайся, — Настасья Филипповна пододвигала мне тарелки, — вон, с лица спал, прямо ужас. Пусть только Семён здесь появится, так я ему хворостиной надаю. Это же надо, князя голодом морить!

— Не надо ругать Камбова, — я улыбнулся. — Он тут ни при чём. Спасибо, Настасья Филипповна, всё очень вкусно.

— Оладушки забыла! — всплеснула руками ключница. — Сейчас, сейчас принесу!

Таня сидела рядом, разглядывая меня насмешливым взглядом.

— Едва за тебя замуж вышла, а ты уже сбежать норовишь. Небось, очередную пирамиду искал, чтобы опять на десять лет исчезнуть?

— Обижаешь! Пирамиды — это пройденный этап. Я исполнял роль народного героя и защитника обездоленных.

Слегка приукрашивая, я рассказал ей о том, как меня приняли за Зорро. Таня посмеялась, а потом шутливо погрозила мне пальцем.

— Глаз да глаз за тобой нужен. Стоит только тебя одного отпустить, как ты начинаешь девиц спасать.

— Не волнуйся, Дима уже впечатлился героической ролью и взялся сам за дело. А зная его размах, в Тихуане ни одной девицы в беде не останется.

Едва я закончил есть, Таня потащила меня из особняка.

— Идём, Костя, у меня для тебя подарок.

— Внезапно. А по какому поводу?

— Нравишься ты мне, — она рассмеялась. — Вот и решила устроить сюрприз.

За особняком среди деревьев и цветущих кустов были раскиданы отдельные флигели, где жили опричники, слуги и прятался от шума Лаврентий Палыч. Мы прошли мимо них через парк к зарослям густого колючего кустарника.

— Иди за мной, только осторожно.

Идя за Таней по узкой тропинке, я ощутил присутствие охранных Знаков. Чужие не смогли бы сюда войти, не перебудив всю усадьбу сигналом тревоги и не получив удар раскалённым эфиром. А случайно забежавших детей связка ментальных Знаков развернула бы обратно. Интересно, что за сюрприз моя жена решила так хорошо спрятать?

В центре зарослей прятался открытый павильон. Колонны из жёлтого песчаника держали полукруглую крышу, на вершине которой прикорнул флюгер в виде птицы. Тоже, кстати, зачарованной — именно этой птахе полагалось орать в случае появления чужих.

Я уже открыл рот, чтобы спросить Таню, но в этот момент увидел Знаки, начертанные на полу павильона. С первого взгляда узнал связки, и все вопросы отпали сами собой.

— Танечка, — я подхватил жену на руки и закружился на месте, — ты чудо!

— Я знала, что тебе понравится, — она обняла меня за шею. — Только зарядить осталось.