В точке кипения - Саша Некрасова

Правда, шпион из Богдана вышел плохой и обделенный фантазией: единственное, что он припас для этой операции, – это бутылка любимого вина Кристины. Когда он оплачивал вино в магазине, само допущение, что все получится, вызвало у него злую усмешку из-за наивности плана. Конечно же, нет. Конечно же, она его прогонит.

Но Кристина, как всегда, поступила неожиданно. Она открыла дверь и первой спросила:

– Не хочешь зайти?

– Если ты не против. – Богдан пожал плечами, пытаясь изо всех сил сделать вид, что это приглашение для него ничего не значит.

Наверное, выглядел он странно. Еще бы, за минуту нужно было спрятать все маски, которые он припас для этого момента. Маска тирана, маска друга, маска любовника – все вон. Кто бы мог подумать, что никаких ухищрений не понадобится?

– Как прошел день рождения? Отдала подарок?

– Хорошо, – сказала Катя, растирая руками глаза.

– Ого, по-моему, кому-то пора баиньки, – пропела мать и увела девочку в детскую.

В неловком ожидании Богдан остался в гостиной, заново знакомясь с этими стенами. Здесь почти не осталось его вещей и фотографий. Кристина тщательно избавилась от всего, как будто он не переехал, а умер. Даже шторы сменила. Хотя вдруг это и не связано с ним. Ведь могут же у человека быть свои причины для покупки новых штор.

Примерно через полчаса Кристина вернулась.

– Уже спит, – победоносно заключила она. – Видно, весело вы погуляли.

– Именинница устроила заплыв в бассейне с шариками – в детской комнате, – уточнил Богдан.

– Ясно.

– Ты знаешь, совершенно случайно взял сегодня вина. Хотел подарить хозяйке, но забыл в машине. По-моему, ты такое любишь. – Он протянул ей бутылку.

Ну не везти же обратно реквизит, надо было что-то придумать. Сказать по правде, для матери именинницы он тоже купил вино, другое, и подарить его не забыл. Удивительно, но Кристина встретила его подарок с энтузиазмом. Второй раз за вечер Богдану пришло в голову, что удача на его стороне. А значит, может быть, он все делает правильно – судьба ему благоволит.

– Господи, это то что нужно, – выдохнула Кристина. – Неделя сумасшедшая.

– Да, у меня тоже.

– Будешь? – спросила Кристина, достав из шкафа два бокала.

– Не откажусь.

Она налила два полных бокала и устроилась за высоким барным столиком. Не находя себе места, Богдан взял свое вино и прислонился к дверному косяку. Кристина не предложила сесть. Она просто наблюдала за ним.

– Я тебя не спрашивала, как ты? – спросила она, сделав глоток.

– Ничего.

– Я видела твое выступление на форуме. Все правда так плохо?

Богдану хотелось быть честным, несмотря на то что он пришел сюда с тайным умыслом. Наверное, это действие вина.

– Да, не очень хорошо, – сказал он. – Сложный выдался год.

Ему хотелось бы сказать больше. Сказать, как это больно – потерять и ее, и дочь, и компанию в один год. Как ночами он не может уснуть, потому что ему кажется, будто он проклят. И он открывает окно и дышит жарким смрадом. И эта духота – причина его бед – напоминает ему, что он никуда не сбежит, не спасется. Но Богдан осекся и сделал еще глоток. Кажется, он наконец-то понял, зачем люди пьют вино и другие напитки в красивых высоких бокалах. Глотки заменяют слова. Ты пьешь за все невысказанное, и с каждым глотком говорить становится проще и проще.

– Наверное, нам надо было развестись раньше, – сказала Кристина, холодно усмехнувшись. – Ну чтоб не сваливалось все в один год, да?

– Наверное, – согласился Богдан и снова пригубил вина.

Это была ложь: он совсем не считал, что развестись надо было раньше. Более того, он бы и в этом году не разводился. Возмущение поднялось в нем против воли, против всего. А Кристина всего лишь рассмеялась, саркастично и едко, победно вскинув тонкие брови.

– Хотя для тебя ничего бы не изменилось. Ты так и так спал бы со своими шлюхами. Неважно, женат ты или нет.

Богдан знал: он заслужил и этот безжалостный смех, и вскинутые в усмешке брови. Он столько всего хотел бы сказать, чего говорить не стоило, что решил заткнуть себе рот оставшимся содержимым бокала. Богдан опрокинул его, выпив залпом все вино и не чувствуя вкуса, хотя оно было полусладким. Подобное вино не станешь пить в приличном обществе, но Кристина любила как раз такое. Внутри разлилось тепло, и Богдан пожалел, что остался стоять у косяка. Захотелось сесть. Как бы прочитав его мысли, Кристина подошла и забрала бокал из рук Богдана. Его пальцы разжались послушно и мягко, чуть дольше, чем нужно, задержавшись между пальцев Кристины. Это было так приятно и правильно, что Богдан почувствовал себя обрывком фотографии, который вдруг вернули на место, идеально сопоставив каждый миллиметр. Все стало как должно быть. Так он всегда ощущал их руки. Ее ладонь удивительно подходила его ладони, а пальцы переплетались так естественно, будто только для этого их и создавали.

– Я соврал, я не согласен, – сказал Богдан, словно такая близость обязывала быть честным.

Он не мог продолжать играть в ненависть. Что-то плавило его выдержку. А может быть, это полусладкое вино сделало свое дело.

– В смысле? – спросила Кристина.

– Я не думаю, что нам надо было расстаться раньше. Я бы и сейчас…

Он не ожидал, что она его поцелует. И в первую минуту пытался проанализировать, чего она хочет. Задеть его? Проучить напоследок? Подставить? Но по мере того как ее губы все настойчивее исследовали его губы, мысли начали путаться. Ее язык приобрел вкус вина. В какой-то момент Богдан подумал, что готов быть проученным и подставленным – и наплевать на все. Он перестал анализировать и привлек жену к себе. На секунду ему показалось, что сейчас она отстранится и рассмеется ему в лицо. Пусть так, пусть у него будет лишь эта секунда – он знал, что готов рискнуть. Но Кристина не пыталась сопротивляться. Чем дальше они заходили, тем выше становились ставки. В какой-то момент Богдан подумал, что если она остановит его сейчас, то не только уничтожит его самолюбие, но и разобьет ему сердце. И все равно эти минуты стоили того. Богдан закрыл глаза, и комната погрузилась в темноту: теперь существовало только его тело и тело Кристины – больше ничего. Когда все закончилось, он откинулся на ту половину кровати, которая раньше принадлежала ему. Казалось, кто-то встряхнул этот мир, словно сувенирный стеклянный шарик, наполненный блестками и водой. Богдан лежал опустошенный и пьяный, хотя он выпил только бокал, и все вокруг казалось нереальным. А впрочем, через несколько минут чары спали и Кристина твердо потребовала,