Лучшие НФ-рассказы из "Новых миров". Выпуск 2 - Роджер Желязны

   - Нет ... До сих пор я вел размеренный образ жизни. Только время от времени становлюсь ненормальным ребенком! - Брайан ухмыльнулся и огляделся по сторонам. - Это всего на семь месяцев, потом они купят мне обратный билет. - Он снова ухмыльнулся. - Они пойдут на все, чтобы найти там рабочую силу.

   Мерсер кивнул, прислушиваясь к собственным мыслям. Он вспомнил, что, когда Брайану было четырнадцать лет, он ходил с озабоченным видом, как будто решал какую-то серьезную и фундаментальную проблему. На самом деле так оно и было, поскольку его интерес к философии и науке внезапно изменился - из абстрактного и отвлеченного стал непосредственным, личным и настоятельным.

   Как все становится известно? Только в связи с чем-то иным. А как удалось постичь это иное? Только в какой-то третьей системе понятий. И так далее, по цепочке, пока неизвестное не стало рассматриваться на основе неизвестного. Конечным результатом всех рассуждений по-прежнему было незнание.

   Это можно свести к философской шутке. Тем не менее, от стремлений человеческого разума никак нельзя отказаться. Брайан сосредоточил все свое внимание на том, чтобы выяснить, может ли разум преодолеть стоящее перед ним препятствие.

   Он всегда был неразговорчив, когда доходило до этого вопроса. Мерсер, не проявляя явного любопытства, хотел узнать, достигнут ли какой-либо прогресс.

   - У меня дела идут не слишком хорошо, - неожиданно признался Брайан серьезным тоном. - Это довольно утомительно - зарабатывать на жизнь. Что касается других вещей, что ж...

   Мерсер ждал.

   - Ну что такого? - воскликнул Брайан в порыве раздражения. - Всегда происходит одно и то же - в конце концов человек умирает, и все.

   - Да. - Мерсер не смог придумать другого ответа.

   - Давай, - сказал Брайан через мгновение, - пойдем посмотрим на экраны.

   Он встал. Мерсер последовал за ним к выходу из зала ожидания, пересек роскошное фойе и направился в смотровой зал.

   Здесь, на телевизионных экранах, пассажиры могли увидеть глубины космоса, которые преодолевал гигантский космический корабль. Шесть экранов показывали нос, корму и четыре отсека корабля; они имели овальную форму, каждый примерно на три фута в длину.

   Смотровая рубка напоминала картинную галерею. Экраны располагались на стенах, как полотна, и было невозможно составить общее впечатление. Каждый экран приходилось рассматривать отдельно.

   Космический корабль пролетал рядом с краем галактики, и кадры выглядели достаточно впечатляюще. На одном из них появилось то, что казалось огромным разрывом между звездами, на самом деле это была область, скрытая газом и пылью. На другом открывался более четкий вид на сверкающую галактическую Линзу. Еще один экран показывал тьму за бортом. Этот экран был не более чем темным пятном с несколькими тусклыми точками света.

   Брайана взволновала мысль о том, что эти сцены транслировались снаружи, но, какими бы прекрасными они ни были, это всего лишь изображения. Он много раз видел то же самое в кинотеатрах и по телевидению на Земле.

   - На это стоит посмотреть.

   - Да.

   Брайан доверительно наклонился к Мерсеру.

   - Есть кое-что, что меня беспокоит. У всех этих межзвездных кораблей цельные корпуса. На борту нет иллюминаторов прямого обзора. Почему?

   Мерсер на мгновение задумался.

   - Полагаю, так удобнее. Когда я был на Каддане II, то спускался в Серное море на одной из этих больших подводных лодок. На ней тоже не было обзорных иллюминаторов.

   - При давлении в десять тысяч атмосфер... не хотелось бы мне, чтобы они там были. В космосе нет подобных инженерных проблем.

   - Полагаю, это просто ради удобства, - повторил Мерсер.

   - Дело не только в удобстве. Никому не разрешается смотреть наружу. Даже экипажу. Все наблюдения проводятся косвенно, с помощью установленных снаружи приборов. И все же - попробуй выяснить, почему! Должно быть, существует какая-то официальная фобия по поводу космоса или что-то в этом роде.

   - А какое это имеет значение? - спросил Мерсер. - Восприятие в любом случае опосредовано. Ты воспринимаешь внешний мир с помощью своих органов чувств, а затем представляешь эти записи где-то внутри своего мозга, точно так же, как в телевизоре. Эти экраны - внутренняя часть органов чувств корабля.

   - Все равно странно... - упрямо пробормотал Брайан.

   - Что ж, жаловаться бесполезно. На все должна быть причина. Это конструкторское решение.

   Брайан отказался от продолжения спора. Мерсер, как он понял, был хорошо подготовлен в научном плане. Он верил, что космический корабль неумолимо движется сквозь пустоту, а все в мире прекрасно устроено. Мысленно он полностью подчинился судьбоносной Московской декларации, принятой Последним Коминтерном в 2150 году нашей эры.

   Коминтерн, из которого возникла нынешняя цивилизация, твердо основал науку на принципе контроля человека над природой.

   Брайан признавал достижения наукократического коммунизма, установившегося тогда и до сих правящего Землей. Но он часто задавался вопросом об этом конкретном пункте доктрины, несмотря на то, что он так прочно укрепился в общественном сознании. Он задавался вопросом, насколько серьезно к этой идее относятся сами наукократы два столетия спустя.

   Они вышли из смотровой рубки и около получаса бродили по коридорам. Затем Мерсер объявил о своем решении лечь спать.

   - Я пришел к выводу, что лучше всего сохранять постоянные привычки, - объяснил он.

   Брайан безучастно кивнул. Они договорились встретиться на следующее утро в кают-компании, так как, вероятно, разминутся за завтраком.

   Брайан не сразу отправился в свою комнату. У него не было желания придерживаться распорядка, и, кроме того, он кое-что задумал. Он прошелся по коридорам, помещениям и галереям огромного корабля. Пассажирский отсек был обширным, он тянулся практически от корпуса к корпусу, заканчивался на корме в машинном отделении и смыкался с другим, столь же значительным отделением, где располагались каюты наукократов экипажа.

   Он подумал о Мерсере. Брайан заметил, что манеры, присущие его другу в детстве, изменились совсем незначительно. Осталось то же выражение лица, та же интонация, те же жесты... Странно, как все это сохранилось в мужчине, который стал намного старше.

   Вскоре самые населенные части корабля остались позади. Ближе к стенам корпуса коридоры пассажирского отсека не заканчивались резко; они напоминали туннели с небольшим количеством перекрестков. Каюты, читальные залы и рестораны были далеко.

   Освещение стало функциональным и строгим.