Шушмор. Наследие исполинов - Константин Викторович Кузнецов

— Кончай козырять, а лучше — внимательно послушай. Метод этот еще английцкие сыщики внедрили. Основой индукции является опыт, состоящий из эксперимента и наблюдения. Изучая эти факты и анализируя их, можно установить общие и повторяющиеся черты ряда явлений. И тем самым раскрыть даже самое сложное преступление. Понял, дурья твоя башка?

Околоточный сначала кивнул утвердительно, а потом резко замотал головой.

— Эка ты завернул, барин. Так бы даже наш староста не смог! — донесся из-за черты голос лодочника.

Зубов вздохнул и попытался объяснить более простым языком:

— Вот вы, к примеру, всё наперебой твердите мне про гоблинов, оборотней и прочую чертовщину. А я упорно вам не верил. И как оказалось: правильно делал. Ввиду трезвости ума, отринувшего потустороннее, я смог воссоздать примерную картину всех ваших несчастий. Только для начала, ответьте мне, когда в ваших краях появился Табор?

Василь пожал плечами, а околоточный мгновенно отрапортовал:

— Так по весне прошлой от них посланник прибыл. И в тот же месяц документы предоставили на всю общину. Их занесли в обывательскую книгу, зарегистрировали, так сказать. Все как положено!

— А первый случай исчезновения на Владимирском тракте когда зафиксирован? — уточнил Зубов.

— Годом ранее, — так же бойко ответил околоточный.

— В то самое время, когда у вас, откуда не возьмись, поселился на песчанике лодочник? Шептун, кажется, так его кличут. Ну тот, который своего рода-племени не стесняется, но мало кто знает, что он тоже из кочевых будет.

Околоточный аж ахнул!

— Это что же получается, мы тут с вами настоящего иуду пригрели⁈

— А вот теперь слушай дальше, — не стал торопиться с выводами следователь и продолжил: — Поселился, стало быть, у вас Шептун, а следом за ним и Табор пожаловал. И начались в здешней местности сплошные беды. По всей видимости, Шептун был связным на берегу, а цыгане здесь, из глубины действовали. А потом, когда караваны в объезд пустили, пришлые за поселки близлежащие взялись. И ведь как все обставили: Шушмор якобы во всем виноват. Впрочем, зная их методы, оно неудивительно. Проклятия — это как раз по их части. Только если на тракте проезжий люд пропадал, и следа не сыщешь, то с местными такой фокус у них не прошел. Думается мне, что священник проведал про их дела, может, на исповеди кто проболтался, про то уж нам неведомо. Но я так понимаю, он со своей миссией к ним часто наведывался. Может, подсмотрел что или услышал, да сопоставил два плюс два. Так его прямо здесь и убили. А доктору досталась участь схожая, но немного иная. Все-таки от первого душегубства пыль столбом поднялась, что аж столичные сыщики сюда пожаловали. Цыгане притихли. Ищейки поковырялись да убрались восвояси. А когда уж я прибыл, решили пришлые прямо в поселке спектакль свой потусторонний разыграть, чтобы опять на нечистую силу все злодеяния списали, — и так окончательно полицейских от своего места отвадить. Но, как видите, ничего у них не вышло. Шептун понял, что не отступлю я, и замыслил все следы разом замести. У бедового народа это просто. Там свой — не свой, родня — не родня.

— Что же получается, он своих же родичей умертвил? — поразился Гвоздев.

— Эта версия у меня в приоритете.

— И мальчонку он? — раздался вопрос лодочника.

Но на него следователь отвечать не стал, проигнорировал.

— А как же он их? — продолжил расспрашивать околоточный.

— Очень хороший вопрос, — похвалил его Зубов. — Способ у него необычный получился. Вроде как естественный, такой не каждый врач правильно оценит. Опять же, все на небывальщину списать можно.

Закатав рукав одной из жертв, следователь продемонстрировал околоточному две маленькие кровавые точки, вокруг которых образовался огромный синяк, из-за чего и укусы стали практически не видны.

— Вот, полюбопытствуйте.

— Это что же змей что ли? — не поверил собственным глазам Гвоздев.

— Уж не знаю, как ему это удалось, но все жертвы имеют схожие раны, но в разных местах.

— Получается, он мальчонку замучил, а когда цыгане попытались его остановить, Шептун на них змей натравил? — предположил околоточный.

Звучало не очень правдоподобно. Хотя события могли развиваться с точностью наоборот. Сначала душегуб приговорил весь Табор, а затем совершил злодеяния над цыганенком. Тем более, что со священником, судя по описаниям ран, произошло такое же истязание.

И тут Гвоздев задал следующий неудобный вопрос:

— Как же он гадам ползучим внушил такое?

Зубов часто слышал и читал в газетах, что в Индии существуют заклинатели змей. Пока играют на дудочке, та способна извиваться, вроде как танцевать, и выполнять разные команды заклинателя. С другой стороны, это же не собака. Да и в целом преступник, способный управлять змеями, выглядит очень уж невероятно. Прямо маг и чародей.

«Опять чертовщина какая-та», — подумал Зубов.

И тут, как назло, заговорил околоточный — и опять не про логичное, а про сверхъестественное:

— Так это что ж получается: Шептун себе в сподручники змеиного бога взял, которого Уром кличут. Он своими слугами легко управляется. Цыганом-то и невдомек, что они на чужую землю зашли.

Как только он это произнес, послышался крик. Оба представителя власти обернулись, уставившись на испуганного лодочника. Упав навзничь, он пятился назад, трясущейся рукой указывая куда-то вверх.

Туман быстро рассеивался, оседая на землю и открывая присутствующим ужасную картину. Высокие каменные столбы изображали огромных змей с раскрытыми пастями, которые были устремлены ввысь. Между ближайшими идолами и было распято тело цыганёнка. Не являлся он никаким оборотнем или вампиром — обычный подросток в разорванной грязной рубахе и холщовых штанах.

До этой минуты Зубов видел это злодеяние вскользь, сквозь туман. А теперь, когда дымка исчезла, на всеобщее обозрение показался отвратительный и мерзкий ужас, который сотворил неведомый душегуб.

— Да не человек это, а кукла, — найдя в себе силы, первым заговорил Гвоздев. — Богом клянусь!

— Чтоб у него глаза повылазили! — донесся отчаянный вой лодочника. — И зачем я только подрядился вам помогать⁈ Теперича всю оставшуюся жизнь будет сниться зараза эта!

— Отставить орать! — по-военному бойко приказал Зубов.

Растерзанное тело его не пугало. За долгие годы в полиции и не такое приходилось видеть. Особенно когда на Хитровке дележка начиналась. Там под горячую руку все попадали: и стар и млад. Так что взгляд и душа давно у сыщика очерствели. А вот разум, который никак не хотел принимать на веру очевидный факт, оставался таким же острым. Именно он и заставил Зубова приблизиться к каменным столбам и внимательно рассмотреть изображения исполинских змей.

Письмена были длинными, но состояли из точек и палочек, а не вязи как у славян. А сами