Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— Эй! — не успел он пройти нижнюю галерею до половины, как сверху донёсся возглас обходчика. — Видел⁈ Да не меня — дозиметр!

Гедимин, вздрогнув, сам схватился за дозиметр. Ошибки быть не могло — только что сквозь галерею прошёл «поисковый луч» интенсивностью в четверть кьюгена, куда мощнее излучения любого сигма-сканера.

— Что сверху? — крикнул он обходчикам. Те посмотрели вниз, увидели ликвидатора и быстро переглянулись.

— А по твоей части, теск. Вон с той стороны — мощный лучевой всплеск.

— Иду, — Гедимин свернул в нужном направлении. Уйти далеко не успел — другой «поисковый луч», тоже в четверть кьюгена, ударил откуда-то слева. Гедимин растянул на экране схему. «Пятый и тринадцатый энергоблоки. Надо мне туда…»

Третий луч выгнул график интенсивности знакомыми дугами. Сигнал посылал двадцать первый энергоблок.

На пятой вспышке — Гедимин уже подходил к тринадцатому энергоблоку — задребезжал передатчик.

— Атомщик, ты видел⁈ — голос Айзека звенел от волнения.

— Поисковые лучи? Да, шесть блоков уже проснулись, — отозвался ремонтник. — Я иду к тринадцатому.

— Я сейчас в восемнадцатом! — крикнул Айзек. — Встань у бассейна лицом к моему блоку и жди! Мне кажется — они общаются!

На галереях стояли дозиметристы и растерянные местные ремонтники. Гедимин жестом показал им, что неполадок нет — идёт естественный процесс — и встал у хранилища с дозиметром. Первая вспышка — не поисковая, просто выброс без пульсаций — не заставила себя ждать. Секунда — и ей навстречу сверкнула другая.

— Видел⁈ — крикнул в наушниках Айзек. — Сигнал от тебя — и сигнал в ответ! Они точно общаются!

Гедимин ухмыльнулся.

— Мы его раздёргали, но оно собирается вместе… Контакта пока нет?

Он уже чувствовал слабое тепло от бассейна — «сигма» просыпалась. Повернувшись к галереям, он жестом приказал всем уйти под защитное поле и отдал приказ малой загрузочной машине. Вскоре перед ним — невысоко, на восьмую часть длины — поднялся из открытой ячейки твэл. Гедимин осторожно его коснулся.

— «Эданна», приём. Я ненадолго. Больше тебе не помешаю.

Невесомые тёплые волокна коснулись ладони и ушли в стержни. Гедимин выпрямился, вернул твэл на место и вскинул руку в жесте превосходства.

— Айзек, она общается!

— Жива! — выдохнул сармат так, что у Гедимина защекотало в ушах. — Сейчас освоится с новым… телом — и всё должно войти в норму. Спасибо, атомщик! Можешь идти отдыхать…

Гедимин смущённо хмыкнул. «Мне-то за что „спасибо“? В хранителях я точно не разбираюсь. Пошёл бы в лабораторию, да чем там займёшься? Пусть станция успокоится, расплавить ещё одну модель я всегда успею…»

24 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Над «Эданной» змеились зелёные, желтоватые и розоватые полотнища — очередной выброс космического излучения «чиркнул» по ионосфере. Гедимин спустился под опустевшее хранилище топлива, думая об ипроне, карбиде бора и защитных полях. Здесь, под многочисленными экранами, «поисковые лучи» и «перемигивание» энергоблоков уже не чувствовались; их стало меньше и наверху, и интенсивность снизилась — но хранитель высовывал щупальца, стоило сармату переступить порог блочного хранилища. Одно это было существо, несколько или что-то вроде роевого разума, Гедимин не понимал — но вроде как на «Эданна», приём' они все реагировали одинаково…

Иджес и Эркенгер оглянулись на сармата и тяжело вздохнули.

— Опять будешь всё взрывать?

Тот кивнул.

— Ещё ничего не собрано. Крикну, как дойдёт до дела.

…Гедимин осторожно высунулся из-за выступа стены — сигма-сканером вперёд. Экран рябил, но рябь рассеивалась, оставаясь плотным комком на оплавленном миниреакторе. Гедимин покосился на дозиметр — «цел, значит, показания будут» и перевёл взгляд на излучатель-пульсатор. «Выжил! Ну надо же…»

Он внимательно осмотрел устройство. Оно успело выдать усиливающую пульсацию и заслониться пластиной ипрона; её накалило докрасна, но внешнее излучение не попало на ирренциевый сердечник, — прибор был цел. «Ага. Значит, поставил я его правильно…»

Он взглянул на сам реактор. Тот дымился, рилкар блестел от расплава… Электромагниты уже не работали — пережгло управляющие кабели. Гедимин взялся за пластину, потянул — аварийные стержни, все в потёках рилкара, вышли наружу. «А вот это уже очень хорошо. Отчистить — и запускай по второму разу. Но всё-таки…» — сармат вытянул из оплавленной конструкции стержни, начинённые карбидом бора, и разочарованно покачал головой. «Этого мало. Не знаю, откуда там прут нейтроны — но поглощать их надо активнее. С таким-то перегревом далеко не уедем…»

Этот реактор уже незачем было целиком растворять в мее и сольвенте, — трубки, хоть и оплавленные, вскрывались, ипрон и ирренций вытряхивались, даже электромагнитную пластину, пусть и облучённую, можно было почистить и задействовать ещё раз. Гедимин сбросил в дезактивирующий раствор остатки «фонящих» трубок, остальное разложил по контейнерам и крепко задумался. «А ведь топливо придётся чем-то травить. Как на „Гекате“ травили ипроном и кеззием. Только тут не ипрон нужен. Попробовать бор?»

— А что так тихо? — в лабораторию заглянул Иджес. — Не включилось?

— Всё-таки начинает получаться, — пробормотал Гедимин, придвигая ближе листок с расчётами. — Но топливо нужно другое. И защитные поля… не держат, хоть ты что. Опять все начисто смахнуло.

— А больше нечем всю эту дрянь отразить? — спросил механик. — Всяким там ипроном, флией?

Гедимин качнул головой.

— Расход энергии. А нужна вся. Ладно, вы пока тренируйтесь — а я ещё подумаю…

28 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

— Что, любуешься?

На крышу хранилища вышел Айзек. Сегодня небо полыхало особенно ярко — Гедимин видел каждый значок на листке с расчётами.

— Думаю. Здесь хоть дроны над ухом не жужжат.

Два дозиметра мигнули жёлтыми светодиодами — лучевая вспышка скользнула было мимо, но на мгновение задержалась на пустом хранилище.