Отойти от пропасти - Герман Иванович Романов

— Но нам, Евгений Иванович есть, что противопоставить англичанам. Если они нападут, то генерального сражения им в угоду устраивать нельзя, эскадра будет в Дальнем. Пусть проходят через минные заграждения и устраивают нам Абукир, если у них народился новый Нельсон. А мы нанесем удар по Вей-Хай-Вею — первой же ночью атакуем их в гавани миноносцами и поставим мины. Тоже самое проделаем и с Чемульпо, и тем вытесним британскую и японскую эскадру за траверз Шандунга. И задействуем все имеющиеся у нас подводные лодки, что начнут топить любое судно, которое приблизится к этим гаваням. Вот и все — дальше должна воевать армия, продвигаясь на Сеул. Но решать не нам — в Петербурге должны принять четкое решение, стоит ли поддаваться на шантаж и английские демарши. Но десант в любом случае мы должны высаживать, погода скоро станет чуть более благоприятной. Да, определенный риск есть, но операцию нельзя откладывать, без ее проведения война затянется, и японцы воспользуются передышкой, чтобы усилить армии в Корее и упрочить там свое положение.

— А если противник перенесет действия флота в Приморье? Захватит Камчатку и Сахалин десантными партиями — хотя я предпринял меры, но такая угроза вполне реальна, и мы должны ее учитывать.

Наместник сидел насупленный, и вопрос задал нарочито-бесстрастно, вот только на миг эмоции проявились в голосе. Матусевич переглянулся с великим князем, и тот его правильно понял. Александр Михайлович кашлянул, и сам начал говорить:

— То было бы благом, как ни странно — англичане не вступали на нашу землю со времен Крымской войны. Но прошло полвека и ситуация изменилась, Приморье не Крым, оно связано с Россией железной дорогой, и мы не будем топить броненосцы перед входом в Талиенванскую бухту. Зато все крейсера, что в боеспособном состоянии находятся, надлежит немедленно отправить в океан — планы на этот счет планом штабом флота разработаны. И если государь-император примет решение дать отпор, то нам надлежит его исполнить как можно лучше, и причинить неприятелю максимальный ущерб, какой только возможно ему учинить. Однако Камчатку с Сахалином не так просто захватить, Евгений Иванович — Татарский пролив замерзнет, но даже британскому флоту не по силам провести скорую операцию по высадке десанта, ее нужно подготовить, а для этого потребно время.

— Как только наши армии перейдут Ялу, и мы высадим десант в Цинампо, и овладеем Пхеньяном, то японцам станет не до высадок — у них каждая дивизия будет на счету, — негромко добавил Матусевич и внимательно посмотрел на наместника, удивляясь метаморфозе. С лица адмирала Алексеева сошла хмурость, появилась улыбка — он явно воспрянул духом, появилось выражение решительности, глаза гневно сверкнули.

— Война так война, я с кадетских времен жаждал реванша за Севастополь. Только ситуация для лордов иная — теперь все грузы им везти вокруг мира, а не огибая Европу, а нам по железной дороге. Да еще посмотрим, как они Японию на обеспечение свое возьмут, и во сколько шиллингов им обойдется война на краю мира, в самой его заднице. Решено — я немедленно телеграфирую государю, пусть будет тверд. И будь, что будет!

Флагман 1-й Тихоокеанской эскадры оказался единственным из броненосцев, который пережил русско-японскую войну, будучи интернированным в германском Циндао, и вернувшийся на Балтику. «Петропавловск» погиб, подорвавшись на мине, торпедированный «Севастополь» Эссен утопил на внешнем рейде перед сдачей Порт-Артура, чтобы его корабль не достался врагу. Четыре других броненосца достались японцам, на двух из которых спустя одиннадцать лет снова подняли Андреевские флаги — но это совсем другая история…

Глава 24

Канонада гремела вот уже третий час — русская артиллерия вела сейчас непрерывный огонь, облачка шрапнели вспухали над неприятельскими позициями, разрывы гранат вставали на линии окопов. Снарядов сейчас не жалели, все понимали — наступил решающий момент, который может определить победителя в этой войне — заканчивался ее одиннадцатый месяц. За девять недель, прошедших после окончания генерального сражения под Ляояном изменилось многое, и главное — японские войска полностью очистили всю линию ЮМЖД, прекратили так неудачно начавшуюся для них операцию по овладению Квантуном с русской крепостью Порт-Артуром. Да и как там воевать, если армии лишены подвоза всего необходимого, ведь Дальний потерян, порт Инкоу заблокирован, и осуществлять доставку грузов невозможно. Так что армиям маршала Ойяма пришлось отступать к реке Ялу, уходя в Корею, откуда собственно в апреле и началось продвижении дивизий генерала Куроки. Но русские наседали, используя огромное превосходство в коннице, казачьи разъезды проникали глубоко в тыл, внося разлад и нападая на носильщиков и обозы, срывая доставку жизненно важных боеприпасов и продовольствия. Понесшие большие потери полки отходили из Маньчжурии под постоянным давлением, давая ожесточенные арьергардные бои, потеряв половину артиллерии, зачастую орудия просто бросали из-за отсутствия снарядов и невозможности утащить их по размытым дорогам.

Нужно отдать японцам должное — все четыре их армии, пусть порядком потрепанные, за реку Ялу все же отошли. И заняли позиции, подготовленные десятками тысяч согнанных на работы корейцев. Попытка форсировать реку Ялу с ходу закончилась неуспешно, русским пришлось занимать уже осыпавшиеся окопы, которые они отрыли весной, готовясь тогда к отражению вражеского нашествия. И стали готовиться к новому наступлению, однако его сроки определить было невозможно.

Дело в том, что обе противоборствующие стороны испытывали ощутимую нехватку всего необходимого. В их распоряжении имелась только одна более-менее пригодная дорога — строившийся до войны тракт от Сеула до Ляояна, через который можно было провести обозные повозки. И все — то, что в Корее именовали проселочными местными дорогами, даже по российским меркам считались бездорожьем, ведь наступила поздняя осень, пошли дожди, и лишь недавно ударили морозы и реки с речушками стали быстро покрываться крепким льдом, а грязь подмерзла, превратившись в панцирь.

В худшем положении оказались японцы — они не могли воспользоваться каботажными перевозками. На маленькие пароходы, шхуны и джонки русские крейсера, канонерские лодки и миноносцы устроили самую настоящую охоту, топя всех, кто пытался уйти по мелководью, спрятавшись за островами, и захватывая те суда, где экипажи, состоящие из корейцев, предпочитали сразу сдаться. Причем симпатии местных жителей теперь однозначно перешли к русским — японцы достали всех до «печенок» своими жестокостями, наводнив страну оккупационными войсками. Король Коджон превратился в марионетку в их руках, знать