Агент Их Величеств, часть вторая - Александр Н. Александров

и узкие, с волнообразным рисунком. «Мерседес» городского класса, который с большим трудом прошёл по этому подобию дороги, и большой тяжёлый грузовик. Вот тут из машин вышли люди: по трое из каждого моровагена; все в подкованных охотничьих сапогах – обувь как раз для такого случая: крепкая, с нескользящей подошвой. А вот тут мешанина следов; ничего не понять, но что-то тяжёлое волокли по земле к грузовику – в общем, нетрудно догадаться, что именно.

Следователь хмыкнул. В общем, ничего необычного, но всё это случилось давно; следы очень и очень старые. Нужно найти что-нибудь поновее...

«Например, что? Отпечаток драконьей лапы?»

Фигаро заложил руки за спину, и принялся медленно нарезать вокруг места дуэли круги, расходящиеся по постепенно расширяющейся спирали. Не то чтобы он и в самом деле надеялся что-то найти на этом клочке кровавой земли; следователь думал.

Ну, или делал вид, что думает; на самом деле Фигаро просто очень любил читать следы. На севере, откуда следователь был родом, такую науку постигали в очень раннем возрасте, и юный Фигаро, бродя по лесу с отцом, быстро изучил эту, на самом деле, не шибко-то хитрую азбуку: знаки примятого мха, сломанных веточек под ногами и упавшего в яму с водой пожелтевшего листа. Охотником будущий следователь так и не стал, зато грибов из леса таскал полные корзины, и Фигаро-старший (тоже, на самом деле, не ахти какой стрелок) в итоге махнул рукой на попытки своего чада выследить и пристрелить дичь, переключившись на обучение юного Фигаро премудростям рыбалки, в которой тот сразу продемонстрировал куда большую сноровку.

Вот в грязи отпечатались характерные косые крестики – здесь бродила ворона. Зачем – непонятно; в этой земле не было ничего, кроме пыли и костей. А вот косой росчерк заячьего следа – тут вопросов нет: косой бежал в сторону поля, увидел что-то, и задал стрекача назад к посадке. А вот...

Человеческие следы. Футах в тридцати от того места, где Фолт кокнул Рене. И их оставили как раз в то же время, когда на вершине холма проходила импровизированная дуэль: нож против молнии. Те же застывшие «волны» по кромке следов, та же чуть смазанная текстура; ошибиться было невозможно.

Пятеро стояли тут, выстроившись в почти идеальную линию: вот здесь – двое мужчин в сапогах – один грузный; подошвы оставили глубокие отметины на земле, да и размер обуви тоже немаленький – а второй высокий (расстояние между отпечатками подошв больше) и худой (опять же, судя по глубине следа). И нервный: следы смазанные, разбитые; тот, кто их оставил постоянно притопывал, переваливался с носка на пятку и переступал с места на место.

Вот следы женских сапожек: неглубокие и аккуратные; на подошвах маленькие подковки. Можно даже различить насечки на них – вертлявая змейка. Рядом грязь давили здоровенные мужские ботинки с высоким каблуком – тут стоял очень тяжёлый и очень высокий тип, прямо-таки настоящий шкаф.

«Задачка на два орешка: кто в Верхнем Тудыме весит как бегемот, ростом с коня и носит высокие ботинки с золотыми шпорами – вон там они как раз задевали землю? Здесь стоял городской голова Крейн, готов поспорить на ящик первоклассного коньяку... а вот и серая клякса на том месте, где упал пепел с его сигареты. Интересно...»

Но на самом деле интересными были следы за номером пять.

Узкие туфли с острым носком и шипами-пирамидками на подошвах. «Обувной дом Лантино», модель прошлого года, триста империалов; следователь недавно видел эту модель в каталоге. Да, конечно, может, просто хорошая подделка, но всё равно обувь, мягко говоря, не для Верхнего Тудыма. И глубина следа – это было самым любопытным – подошвы туфель едва-едва отпечатались в засохшей глинистой почве.

«То ли этот пижон весил двадцать фунтов, то ли набросил на себя заклятье облегчающее вес тела. Так часто делают колдуны, страдающие от тяжёлых болезней при которых сложно передвигаться. Никто не будет ходить в «Лёгком корсете» просто так – мышцы атрофируются... Стоял он, кстати, чуть поодаль остальной четвёрки... ага, а вот и характерные следы на земле: человек в туфлях опирался на трость с широким набалдашником. Опирался сильно, налегая всем телом... да, выходит, стоять ему тяжело... А вот тонкая, едва заметная борозда – идеально ровная черта. След от заклятья, вероятнее всего, какого-то маскирующего экрана, из-за которого можно наблюдать за происходящим, не опасаясь быть обнаруженным...»

Фигаро рассеяно достал из кармана пачку сигарет, закурил и, нахмурившись, медленно обошёл по кругу место, где обнаружил следы загадочной пятёрки.

«Так. Если представить себе, что эти, кем бы они ни были, стояли здесь невидимые и наблюдали за боем Фолта и Рене... Демонстрация. Это была демонстрация. Что сразу же придаёт смысл просьбе загадочного «господина Тренча» и его манипуляциям с Робертом Фолтом: показать богатым покупателям на что способна процедура извлечения и передачи врождённых способностей... Ничего себе, однако: маскирующий экран таких размеров... Ага, а вот отсюда они пришли, и сюда же ушли потом... Следы тянутся к краю поля, и... Ого. Это что – отпечаток выходной точки блиц-коридора? Да, очень характерная выемка-кольцо. Причём одна выемка; иными словами, кто-то открыл блиц и поддерживал его достаточно долго для того, чтобы четыре человека вошли в него, а потом проследовал за ними сам. Много ли я знаю колдунов, которые способны на такое? А серьезно, давай считать: ну, понятное дело, Мерлин. Моргана? Вероятно, хотя я и не знаю полных возможностей метрессы. Но допустим. Стефан Целеста, князь Дикий, Алистар Метлби... да, вот, собственно, и всё. Негусто. Ну да, есть ещё куратор Ноктус, но, как и в случае с Морганой, я понятия не имею, на что он способен, а на что – нет. Может, он исключительно боевой чароплёт... Короче говоря, колдунов такого уровня я могу пересчитать по пальцам одной руки, и ни с кем из них я бы не хотел столкнуться в настоящем бою... Хотя стоп, ты забыл Седрика Бруне. Который, кстати, тоже разделался бы с тобой секунд за десять»

Куратор Ноктус любил читать лекции на тему «особенности боевого колдовства» (как правило, это происходило в то время, пока Фигаро, отдуваясь, пытался привести себя в относительный порядок, пропустив на тренировочной арене очередное заклятье), и излюбленной его темой было то, что он называл «настоящим поединком».

«В головах всяких там ОСП-шников с инквизиторами давно и прочно устаканилась мысль, что самый опасный противник колдуна это Другой. Но это неверно. Понимаете, Фигаро, Другие обычно следуют определённым паттернам поведения, характерным именно для