Владыка Нового Мира 3 - Максим Злобин

– Я старый солдат! – заладил он в десятый раз подряд.

Короче говоря, очковал Сергей Игнатьевич признаться в чувствах. Дядька умный, смекалистый, по-житейски опытный, и вот вообще ни разу не интроверт, – вспоминаем ловлю молнии, – но тут даже близко не понимал, как к делу подступиться. Опыта не было. Всё служба у него по жизни была, да служба. И публичные дома Голубицких «для здоровьица».

– Я не знаю слов любви!

– Тогда возьми слова у тех, кто знает.

– Это как?

– Как все. Подрежь стихи какие-нибудь хорошие, которые тебе отзываются. Или песню спой.

– Не знаю я таких песен!

– Значит, будем узнавать.

Дело было в особняке Андрюхи, а потому я смог быстро созвать совет. Правда, сильно урезанный – в него вошли Карякин с Батяней и баронесса Черникова. Все остальные главнюки Нового Сада сегодня устроили сёстрам Чёрным экскурсию в гоблинское поселение. Что удачно, ведь у нас будет время подготовиться. Не то, чтобы была какая-то спешка, просто хотелось бы разделаться с этим побыстрее.

Так вот…

Сперва решили определиться с форматом признания:

– Сергей Игнатьевич, поверьте мне, – игриво промурлыкала Её Благородие, – нет ничего лучше бессмертной классики. Серенада под окном.

– Чо?

– Да-да! – подхватил Батяня. – У нас в древности тоже было так заведено. Жених засовывал голову в нору к невесте и пел до тех пор, пока та не соглашалась. Либо…

– Не надо «либо», – перебил я Батяню, вспоминая волка из папье-маше с разбитой об костяную жопу головой.

– Ага, – согласился вомбат. – Короче, это в природе заложено, Сергей Игнатьевич. А против природы не попрёшь.

– Да-а-а, – протянул дядь Сеня. – Романтика. Надо делать.

– Где музыкантов возьмём?

– Музыканты не проблема, – сказал я. – У меня контакты ещё со дня гоблинской культуры остались. Чай, для Владыки не откажут. А сперва нам надо с репертуаром определиться.

И мы начали определяться. Включили ноутбук и принялись рыскать по гигабайтам скачанной музыки, – благо, кто-то догадался скачать её до Исхода. Главным условием по-прежнему было, чтобы у Гордеева «отозвалось». А этому грёбаному сухарю не отзывалось ровным счётом ничего.

Так прошёл час. Мы накидывали варианты и уже успели исключить всё самое очевидное, а усталый Сергей Игнатьевич, – который уже явно пожалел, что обратился за помощью, – валялся лицом на столе и тупо повторял:

– Дальше. Дальше. Дальше.

– Сколько сказано слов о любви? Сколько спето? – донеслось из динамика. – Это тема задета каждым поэтом. Но я, не желая им уподобляться, предпочитал стихам совокупляться…

– О, – оживился Гордеев и даже голову поднял.

– … но какое-то чувство в момент нашей встр-Р-речи озарило! Глаза мои! Нежно-зелёным! ПОШ-ЛОСТЬ! Потеряла дар речи! Наполнив мне лёгкие чем-то влюблённым!

– О! – защёлкал пальцами Игнатич. – Про меня, да! Про меня!

Большой Стоян

Примерно в это же время

Страсти кипели не только в Новом Саду. Чувства, – не столь приятные, как у Гордеева, – сжигали изнутри одного маленького Верховного Жреца. Причём уже давно.

Словами не передать, как сэр Додерик был рад уехать в Бурганск. Куда угодно, лишь бы подальше от дома, ведь дома… дома была она. Его новая-старая жена, «изуродованная» магией Владыки.

Да, Розочка стала сильней, чем была когда-либо раньше. Да, весь клан теперь пускал на неё слюни. И да, приятно было знать, что абсолютно всё твоё окружение завидует тому, какая у тебя роскошная женщина, но самому Доде… ему не нравилось!

Настолько, что было тупо неприятно находиться рядом. Он любил ту, старую Розочку! Со всеми её волосатыми бородавками, шрамами, ассиметричным лицом и тупым взглядом! Со всеми её складочками, в которых не сразу получается распознать грудь и жёлтыми квадратными ногтями на ногах! И мало того! Складывалось такое ощущение, что содержимое жены, – то бишь её личность, – как будто бы начало трансформироваться под внешнее.

Доде было стыдно за мысли о том, что внешность, оказывается, играет для него столь большую роль. А ещё более стыдно за мысли о том, что он хочет уйти. Особенно теперь, когда у них родились Андрей и Вадимия. Додя прекрасно помнил, как его собственный отец одним прекрасным утром вышел со стоянки за жабами и не вернулся.

Но и перебороть себя Жрец не мог.

А прямо сейчас супружеская пара сидела в большом зале. Вдвоём.

– У нас проблемы? – спросила Розочка и положила свои ладони поверх ладоней мужа.

– Кажыца, – вздохнул Додя. – Кажыца да.

Ещё и Аня эта. Нет! Понятное дело, что человек с гоблином сойтись не могут никак, и о влечении ни шло даже и речи. Но один лишь взгляд на Анну Константиновну пробуждал в Доде тёплые воспоминания о прошлой Розочке. О той, с которой он был по-настоящему счастлив.

– Что будем делать?

– Я… Я не знаю…

– Я могу как-то это изменить?

– Баюсь што нет.

И в этот самый момент:

– Во-о-от, – дверь в зал открылась и внутрь вошёл Вадим Евграфович. – Дамы, прошу вас, заходите. Это и есть так называемый «большой зал», где случилось одномоментное присоединение аж пяти гоблинских кланов к Разящему Веслу.

Вслед за Менделем, внутрь вошли две девушки. Обеих сэр Додерик уже знал. Первая – новая жена Седого Опездола, то есть Опездолша. А вторая – чёртова Аня.

– Гхым, – не сдержалась Розочка, уловив тоскливый взгляд мужа. – Кхм-кхм…

А Додя не мог оторвать от Анны Константиновны глаз, как ни старался.

– Вон там раньше стоял трон, – махнул рукой Мендель и продолжил экскурсию, а Розочка…

Розочка начала ждать. До поры до времени гоблинша прикинулась ветошью, но как только люди начали выходить, резко подошла к Ане и взяла её за руку. Жестом успокоила подорвавшегося было Вадима, а затем что-то прошептала Анне Владимировне на ухо.

Анна Константиновна широко распахнула глаза и застыла с раскрытым ртом. Осмотрела Розочку с ног до головы, а затем выдохнула:

– Давайте.

– Идите-идите, – тогда Розочка чуть ли не силой выгнала чету Менделей из зала. – Сходите пока, посмотрите на пекарню.

– Но…

– Ваша сестра вас догонит, – поднажала гоблинша. – Идите.

Дверь захлопнулась. На всякий случай Розочка опустила засов и за руку вывела Анну Константиновну на центр зала. Спросила:

– Вы готовы? – и после положительного кивка закрыла глаза.

Зал тут же наполнился розовым свечением, – да таким ярким, что сэру Додерику стало больно смотреть. От каста само пространство загудело и завибрировало, затем жахнула самая яркая вспышка и всё резко стихло.

– Не можыт быть, – прошептал Додя.

Посередь большого зала гоблинского поселения стояла Розочка. Его Розочка! Прежняя и так горяча любимая! А рядом…

– Фу, млять, – выругался гоблин. – Какая уродливая человечка…

Некоторое время спустя

Новый Сад

Экскурсия закончилась раньше запланированного. Потому что… потому! Сёстры не совсем понимали,