Сиа - Анюта Соколова

— Мьесса, давайте я за добавочкой слетаю? — жалостливо предложила она.

— Спасибо, но лучше не надо, — вежливо отказалась я, хотя проглотила бы и добавочку, и литра два компота. — Нельзя перегружать желудок. Вы не подскажете, капитан Рекре… Молодой мьесс, синеглазый, симпатичный такой, в этом же здании?

— Рядышком с вами, — с готовностью закивала она. — Слева, через дверь, комната. Недавно относила ему поесть.

— А вы не знаете, помыться целиком здесь где-нибудь можно?

— Ванная напротив, — служащая показала рукой. — Там и полотенчики, и мыльце жидкое.

После душа я откровенно воспрянула духом. «Жидкое мыльце» на проверку оказалось дорогущими шампунем и гелем для тела, в огромное махровое полотенце я завернулась дважды, так и вернулась в комнату. Одежда оказалась моей, выстиранной и отглаженной, ботинки почистили. Только рубашка взамен простреленной и тёплая куртка были новыми, форменными и слегка великоватыми. Или я похудела за эти дни? Ремень на брюках пришлось подтягивать. В кармане куртки я обнаружила квитанцию от камеры хранения при вокзале. Мелочь, а приятно.

Перед дверью Нэла я замерла в нерешительности. Одно дело, когда тебе жить всего ничего, и ты знаешь, что тот, кому ты выворачиваешь душу, умрёт вместе с тобой. Совсем другое — когда вы выжили. Не жалеет ли Нэл о своей откровенности? Не обдаст ли холодом? Но едва я набралась мужества и занесла руку, чтобы постучать, дверь распахнулась.

— Уна, — счастливо выдохнул Нэл. — А я шёл за тобой.

И обнял так крепко, что я впечаталась щекой в новенький китель.

— Как хорошо, когда не мешают чёртовы наручники! — он слегка ослабил хватку и заглянул в моё лицо. — Ты поедешь со мной в Сежью?

— Мьесс капитан, ты на радостях повредился в рассудке? — я поймала себя на том, что глупейшим образом улыбаюсь. — Это что за вопрос?

— Прости, — Нэл тоже заулыбался. — Я пока валялся, подготовил целую речь, проговорил её в уме раз сто, вот и выдал последнюю фразу. Надо было начать с того, что перед расстрелом я думал только о тебе, что сам не знаю, как это произошло, что моё невезение, похоже, закончилось…

Над его головой разливалось сияние цвета индиго.

— Подожди, — прервала я его. — Прежде чем ты продолжишь, я должна сказать тебе одну вещь. Оказывается, я не полукровка, Нэл. Всё гораздо хуже. Я — результат эксперимента, искусственно выращенный гибрид с тремя… теперь уже двумя сердцами.

— Мне плевать, слышишь? — он уткнулся мне в макушку. — Плевать, кто ты и сколько у тебя сердец: два, три, тридцать три… Человечнее тебя я никого не знаю. Я тут лежал и вспоминал. И как ты соврала, чтобы спасти меня от казни, и как позволила себя ненавидеть, лишь бы дать выход моей злости… Не сомневаюсь, было что-то ещё. Ты думаешь о других не потому, что целитель или наполовину сиа, а потому что ты — это ты. Так ты поедешь со мной в Сежью?

— А ты поедешь со мной в Амьер? — спросила я. — Мы должны заключить мир с сиа.

— Конечно, — Нэл не спешил разжимать руки. — Но потом, Уна?

Я подумала о том, что знаю Нэлора Рекре пять дней, два из которых буквально проспала. Что совсем недавно перспектива ехать с ним в одном купе приводила меня в ужас. И что после Ширана любой красивый мужчина стал казаться мне негодяем, и неизвестно ещё, что скажет уважаемое семейство Рекре — мама, папа и старший брат… Но если ты хочешь быть рядом с кем-то так сильно, что прошлое перестаёт иметь значение, наверное, стоит дать себе шанс?

— Считаешь, совместный расстрел можно приравнять к долгому знакомству? — попробовала отшутиться я. Очень уж страшно было произнести вслух то хрупкое и трепетное, что сейчас билось внутри в такт одному из сердец.

— Да, — просто ответил Нэл. — Пистолет, нацеленный в грудь, — прекрасное средство проверки характера.

Он наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне.

— Если я тебя сейчас поцелую и не получу по голове чем-нибудь тяжёлым, значит, ты согласна.

— Нэл, притормози, — взмолилась я. — Ты бессовестно пользуешься…

Докончить я не успела. У капитана Рекре слова не расходились с делом, а целовался он жадно и нежно одновременно. Это было так не вовремя, так глупо — и так правильно.

— Вообще-то, у тебя невеста есть, — выпалила я, когда отдышалась.

— Моя невеста продала меня за жалкие тридцать тысяч, — парировал Нэл. — Мне перед тобой даже неудобно: ты приобретаешь какой-то уценённый товар.

Его глаза искрились от плохо сдерживаемого смеха. Я провела рукой по синеватой от щетины щеке:

— Иди брейся, уценённый товар. Нужно сегодня же выехать в Амьер.

Глава 20

Увидев ожидающего у машины знакомого блондина, я не удивилась. Такие личности ухитряются остаться на плаву при любой смене власти. Мне блондин поклонился, Нэлу протянул руку.

— Мы с вами незнакомы, капитан Рекре. Сéймус Мирон, полномочный представитель мьессы Керер.

Нэл оценил выражение моего лица и предпочёл «не заметить» любезность полномочного представителя. Молоденький мьесс в шофёрской униформе спрятал смешок, Мирон сделал вид, что поступок капитана нисколько его не задел, однако изумрудно-красные цвета в ореоле выдали уязвлённое самолюбие.

— Мьесс Мирон, вы приставлены к нам в качестве телохранителя или надсмотрщика? — в лоб поинтересовалась я. — Если первое, то я сомневаюсь в вашей профессиональной компетенции, а если второе, то прошу немедленно доложить госпоже Керер, что я никуда не еду.

За моей спиной раздался раскатистый хохот. Оглянувшись, я обнаружила седовласого усатого мьесса. Несмотря на отсутствие формы, сразу чувствовалось, что перед нами кадровый военный самого высокого ранга. Нэл моментально вытянулся и отдал честь.

— Расслабьтесь, юноша, — добродушно пробасил мьесс. — Мы не в армии. Позвольте представиться: Хáрвин Вило́р.

— Генерал Вилор, вы собираетесь с нами? — кисло осведомился Мирон.

— Ну, поскольку мьесса Керер поручила руководить операцией мне, это вы, Сеймус, отправляетесь со мной, — генерал прищурился. — Или возвращаетесь в Сежью. Юная мьесса очень точно сформулировала вопрос о необходимости вашего присутствия.

Мирон окончательно скис, но мне не понравились бордовые и малиновые всполохи в его ореоле. Зависть? Ревность? Сколько я собираюсь составить перечень уже известных цветов? Багровый — гнев, красный — злость, алый — возбуждение и страсть, оранжевый — волнение, тревога, беспокойство… Над генералом ослепительно сияли золотой и зелёный — обычное сочетание решительно настроенных, уверенных в себе людей.

— Капитан, мьесса, прошу вас в мою машину, — генерал указал в сторону роскошного чёрного лимузина. — По дороге нам нужно кое-что обсудить. Сеймус, раз вы поедете налегке, позаботьтесь о билетах. И ни в коем случае не берите купе