Сиа - Анюта Соколова

— Да какие у Сеймуса стремления? — Вилор полыхнул лиловым. — Набить собственный карман — вот и все его стремления! Правитель ненавидит сиа — и он будет ненавидеть сиа, власть переменилась — Сеймус сменил убеждения. Заяви правитель Хитара, что следует есть человечину, Сеймус первым объявит себя каннибалом.

— Зачем он сопровождает нас? — нахмурился Нэл.

— Боится выпустить дело из-под контроля или собирается потом примазаться к чужой славе. Мелкая продажная душонка, — генерал достал ещё три бокала, один наполнил на треть, в два других символически плеснул. — Тост, молодые люди. Чтобы в мои годы вы всё ещё оставались идеалистами, готовыми встать под пулю ради своих убеждений.

Буза растеклась по телу жидким огнём. С непривычки я закашлялась, Вилор ухмыльнулся.

— Ничего, мьесса, зато расслабитесь. Напряжённая вы больно, как новобранец перед первым боем. Капитан, повторить?

— Нет-нет! — быстро запротестовал Нэл. — При всём уважении, мьесс генерал, моя голова мне ещё пригодится.

На лице посмеивающегося Вилора явно читалось: «Слабаки!» Он опять выглядел этаким доброжелательным старичком, однако маска меня больше не обманывала. Керер прекрасно знала, кого ко мне приставить. Боевой генерал при случае без колебаний пустит в ход свой наградной пистолет, и неизвестно, какой приказ он получил от правителя.

Машина плавно затормозила. Из-за тонированных стёкол улица не просматривалась, но у вокзала была всего одна стоянка. Теперь следовало забрать свои вещи, забраться в поезд и… Подействовала ли на меня буза или это были мои собственные мысли, но я почему-то подумала, что сейчас купе-люкс с огромной кроватью для новобрачных не вызвало бы во мне протеста. Очевидно, то же самое крутилось в голове Нэла, поскольку его скулы порозовели, а в ореоле мелькнул аквамариновый всплеск, который я перевела как смущение.

Дверь снаружи открыл ординарец, лихо козырнул и почтительно осведомился:

— Генерал Вилор, будут распоряжения?

— Забери багаж, отыщи Мирона и жди нас у касс. Мы с молодыми людьми прогуляемся до камеры хранения.

— Есть проблема, — потупился Нэл. — Моя квитанция испорчена. Залита кровью.

— Говорила тебе: в ботинок прячь, — хмыкнула я.

— Это пустяк, — отмахнулся Вилор. — Сейчас всё уладим, капитан.

В этом я нисколько не сомневалась.

Глава 21

— Что значит — нет поездов?! — громовой генеральский бас заставлял звенеть хлипкую стеклянную перегородку перед кассой. — Ты бумагу видишь? Читать умеешь? Чья подпись там стоит?!

— Ближайший экспресс до Ильеза отправляется через пять часов, — пролепетал перепуганный до смерти кассир. — Расписание…

— В … засунь своё расписание! — побагровел Вилор.

— А я говорил, — ехидненько вставил Мирон. — Вы мне не поверили.

Генерал ожёг его взглядом, от которого полномочный представитель сделался ниже ростом и поспешил спрятаться за Нэла.

— Дорога до Ильеза на машине займёт сутки, — напомнила я. — То есть мы потеряем двадцать четыре часа вместо четырнадцати. Предлагаю подождать экспресс и провести время с пользой. Мьесс генерал, вы не в курсе: ресторан «Счастливого пути!» всё ещё работает? Раньше там готовили отличную утку по-теничански.

— Отличная мысль, — подхватил Нэл. — Генерал Вилор, давайте пообедаем. Раз благодаря вашему вмешательству мне вернули багаж, я должен вас отблагодарить.

— Не за что благодарить, — проворчал Вилор и повернулся к Мирону: — Билеты всё равно за вами, Сеймус. Встретимся в вагоне.

Мирон, которому таким недвусмысленным образом намекнули, что в ресторан его не приглашают, вспыхнул изумрудно-коричневой обидой пополам с досадой. Но спорить не стал, забрал свой чемодан из крокодиловой кожи и растворился в толпе. Ординарец глянул на генерала и, не иначе, уловил его мысли, поскольку в следующую минуту ловил носильщика с тележкой, чтобы вновь сдать наш багаж в камеру хранения.

— Славный парень, — одобрительно пробасил Вилор. — Смекалистый, тактичный. Одна беда — воевать рвётся. Хороших ребят почему-то всегда убивают в первую очередь… Ну, где там ваша утка?

Масштабная реконструкция здания вокзала, к счастью, не затронула ресторан. Там по-прежнему готовили знаменитую на всю столицу утку, и даже то, что блюдо придётся ждать два с половиной часа, уже никого не огорчило.

— Всё равно куковать до шести, — Вилор подкрутил ус. — Расписание, так их и перетак! Гражданские, что с них возьмёшь. А заведение приличное, богатое.

Зал ресторана был переполнен, но для генерала тут же нашли столик, с которого убрали табличку «Забронировано». В основном посетители, как и мы, коротали время до отправления своих поездов. Никто никуда не спешил, в том числе и официанты. За столиком слева от нас сидела пожилая супружеская пара, справа расположилась шумная компания молодых людей. Я прислушалась к разговорам: обсуждали спортивные новости и последние модели автомобилей, жаловались на подорожание мисанских вин, сетовали на траур по скоропостижно скончавшемуся от болезни правителю Ольену, из-за которого отменили все развлекательные мероприятия…

Ни слова о сиа.

Нэла одолевали похожие мысли, поскольку он удивился вполголоса:

— Неужели никто не знает о происходящем в Амьере?

— А вы хотите, чтобы правительство объявило, как ошибалось все эти годы? — усмехнулся Вилор. — Недооценило угрозу, допустило казнь наших солдат?

— Но замалчивать события такого уровня бесчестно! — возмутился Нэл.

Вилор посмотрел на него с жалостью:

— Капитан, кто ваши родители? Хотя подождите, дайте угадаю. Какие-нибудь уважаемые книжные люди с парой-тройкой высших образований, из тех, что верят в закон, порядок и справедливость. Заодно и в непогрешимость политиков, статьи в газетах и необходимость всегда говорить правду.

— Что плохого в правде? — с вызовом спросила я.

Смешок генерал спрятал в усы.

— Расскажу я одну историю. Дело было до войны с Афежией, то есть до официально объявленной войны. Тогда я носил лейтенантские нашивки и очень ими гордился. Наш полк стоял в Фарéдже, вокруг — сплошные джунгли, смрадные болота и кусачая мошкара. Скучать не приходилось: то афежцы к нам полезут, то мы получим приказ прощупать противника. И вот как-то спозаранку на лагерь напали. А надо добавить, туман там по утрам стоял — что твоё молоко, свою руку не разглядишь. В этом тумане афежцы и подкрались, сняли часовых и полковника: он неудачно вышел по холодку, светлая ему память. Ну, это потом стало известно, а пробудились мы от диких воплей. В панике все повыскакивали полуголые — что происходит, куда бежать?! Выскочил и я в чём мать родила, ничего не соображая, зато с пистолетом. И со всеми рванул в ближайшие кусты, а там, не поверите, во-о-от такенный крокодил, — Вилор широко развёл руки. — Метров семь, не преувеличиваю. И быстрые эти твари, ого-го! Не то что их сытые сородичи в зоосаде. Крокодил рванул ко мне, я завопил, развернулся и помчался в другую сторону. За мной ребята пристроились. Стадный инстинкт: командир бежит, значит, надо