Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

– А это выше категории вашего денежного довольствия, – сказала Ценой страданий.

– Ты нам не платишь, – возразила Камилла.

– Нет. Маленькая шутка, – пояснила Ценой страданий, – вам достаточно знать, что у нее есть маленькая пожилая собачка, которая умеет лазить по деревьям.

– Ангел… важна? – спросила Нона.

– Ангел – это Кровь Эдема, – ответила Ценой страданий, но не стала уточнять, – в ретроспективе кажется, что не стоило держать Ангела рядом с тобой или даже в одном городе. Если класть все яйца в одну корзину, проблемы начинаются, когда на эту корзину кто-то садится. Но как можно это предсказать? Так или иначе, мы вернулись. Меня назначили ответственной за следующий ход, а Неправедная надежда задвинут назад… временно.

– И что это значит? – спросила Камилла.

– А это значит, что ты мне нужна, Гект.

– Тогда сними эти гребаные наручники у меня с ног.

– Как только будет можно. Они не позволили мне оставить вас двоих в одной комнате без них. Как я и говорила, они впечатлены ею, но и очень испуганы. Дома отправили на переговоры ликтора, и вдруг возникаете вы – одна способна пережить пулю в мозгу, а вторая владеет некромантией в полной мере! Некромантией, о которой я не знала! Если бы ты сказала мне, Гект, мне удалось это раскрутить. Мы бы придумали что-то вместе.

– Ты не контролируешь своих людей? – спросила Камилла.

– Я не могу требовать от них терпеть невозможное. Я не тиран. Я осуществляю контроль, которого вы не видите. Например, этот ваш с Ноной роман… о нем еще не знают в других ячейках, а остальная часть Ктесифона пока им не скажет. Пока что это семейное дело, и наши надежды и внимание сосредоточены на другом.

Нона не успела даже взглянуть на ноги Камиллы и снова разозлиться, Камилла сделала ледяное лицо, а на столе перед Ценой страданий что-то запищало. Она посмотрела на маленький складной экранчик и сказала:

– Девять утра. Она на месте. Достоверно.

Девять? Как долго Нона спала? Как мало спала Кэм? Посмотрев на Камиллу, она увидела, что ее лицо застыло, как бетон на работе Пирры.

– Это ваш последний шанс, – бесстрастно сказала Камилла, – отзовите ее.

– Это единственный шаг, который мы считаем возможным сделать, он срочный, – заявила Ценой страданий, – она вызвалась добровольцем. Нам нужен кто-то внутри. Без информации мы не сможем двинуться на казармы и найти проход. Она, пожалуй, единственный человек, для которого это не станет самоубийством. Она сама это сказала.

– Тебе следовало спросить, почему она так сказала, – уточнила Камилла. – Я могла бы пойти. Я гражданка Девяти домов.

– После последних восьми часов? Нет уж. По-своему ты тоже слишком важна. Мне нужно, чтобы ты все слышала. Чтобы ты перевела нюансы. А ей нужно, чтобы ты оставалась здесь, иначе ее план не сработает, хотя она и сказала, что сделает все сама. Она сказала, что ею можно пожертвовать, а тобой нет. Мы с этим согласны.

– Тебя переиграли, – сказала Камилла.

Ноги Ноны ослабли. Она рухнула в кресло, и Ценой страданий довольно изящно толкнула в ее сторону одну из бутылок с водой. Нона неуклюже ее перехватила и с удовольствием почувствовала прохладу пластика. Прижала бутылку к щеке и лбу. Она все еще обливалась потом.

– Послушай меня, – сказала Камилла, – отзовите ее. Она не сможет этого сделать.

– Лейтенант Корона знает, что делает, – спокойно возразила Ценой страданий, хотя Нона не была бы так спокойна при виде гримасы Камиллы. Она сделала такое же лицо в тот раз, когда Пирра позволила Ноне выкурить сигарету, и Нона случайно съела половину.

– Я уже много раз тебе говорила. Выходит так на так. Вчера голосовали за то, чтобы подложить в казармы бомбу и надеяться, что Ианте Набериус этого не переживет. Есть ощущение, что мы должны сыграть агрессора. Кровь Эдема очень хорошо умеет обороняться, не двигаясь вперед, постоянно отступать. Мы слишком многим обязаны Уэйк, чтобы продолжать играть в эту игру. Корона это понимает. Я думаю, она рассчитывает на победу… и теперь мы знаем, насколько велик выигрыш.

Камилла подошла к столу, звякнув цепью. Она приняла позу, которую часто видела Нона: руки скрещены, голова немного наклонена, выражение лица такое, которое у Ноны ассоциировалось со взлетом. Это была поза Паламеда, и на мгновение Ноне показалось, что это и есть Паламед, но это было не так. Это Камилла пыталась быть Паламедом.

– Послушай меня, – каждое слово падало, как камень в пруд, – это ловушка. Это не даст тебе информации. Это не даст тебе того, что ты зовешь ключом. Ты отпустишь ее туда одну, и она никогда не выйдет. Она собирается сдаться, а не сражаться.

Это был очень длинный для Камиллы разговор. Ценой страданий слегка нахмурилась и сказала:

– Я не могу поверить, что эта девушка убила собственную сестру-близнеца.

– Убила? – переспросила Камилла.

Маленькое электронное устройство снова запищало. Ценой страданий нажала кнопку, и динамики по углам коротко скрежетнули. Ценой страданий сделала универсальный жест, призывая Камиллу замолчать.

– Передаю. Мю на позиции. Снайперы готовятся на случай, если что-то пойдет не так. Стрелять лучше в голову. Прикрывайте Трою, если это возможно, но нам приказано стрелять, несмотря ни на что.

– Отзовите ее, – повторила Камилла, и впервые в ее голосе прозвучало отчаяние, – Корона не сможет ей солгать.

Ценой страданий посмотрела на нее, и на мгновение Ноне показалось, что она согласится. Без очков и маски читать ее было гораздо легче. Глаза ее, каре-зеленые с ресницами, чуть тронутыми черной тушью – очень роскошно по меркам Ноны, – эти глаза оставались бесстрастными, так что смотреть стоило на губы. Мгновенное колебание выразилось в поджатии губ. Потом прошло. Ценой страданий ткнула кнопку и сказала:

– Смотрите на площадь. Толпу сдерживают? Пусть ополчение их отвлекает. Не хочу, чтобы шальная пуля зацепила машину или кого-нибудь на выходе из здания… да… нет, оставим только звук, система не выдерживает нагрузки. Да. У вас есть приказ.

Камилла привалилась спиной к стене. Закрыла глаза и наклонила голову. Челка, которую давно пора было стричь, свесилась на глаза. Ценой страданий положила ресивер, потыкала кнопку, и звук в динамиках оборвался. Нона отвинтила крышку с бутылки и сделала большой глоток воды, смывая с языка кисловатый привкус.

Она чуть не выпрыгнула из собственной шкуры, когда динамики вдруг взревели звуками дороги, когда отчаянно засигналила машина, требуя ее пропустить. В динамиках трещало. Кто-то дышал тяжело и слишком быстро. Двигатель звучал так, будто Нона стояла прямо в нем. Но при этом слышно было все, даже как снаружи кто-то хватается за колесо. Кричали люди. Послышался металлический грохот,