Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

украшает Большую Императорскую корону. Этот рубин тамплиеры украли на востоке у какого-то толи султана, толи эмира, если вообще не у индийского магараджи. Так как по происхождению он был явно индийский. И даже напоминал своей формой сердце. Он так и назывался: «Сердце Востока». По крайней мере, так было написано в описи содержимого сундука, из которого его вытащили. Рубин не имел огранки, но он был отшлифован. Поэтому сам рубин огранке уже здесь не подвергался. Этого просто не нужно было.

В свете горевших в комнате свечей, бриллианты заискрились. Рубин же загорелся кровавым цветом. Корона словно светилась. Я знала, что увижу, предполагала, но тут у самой перехватило дух. Смотрела на это чудо затаив дыхание. Оба мастера так же смотрели на корону с восхищением и трепетом.

— Вы настоящие мастера, Ганс, Франческо. Я восхищена и потрясена. Это то, что я хотела. Вы совершили чудо.

— Ваше Величество, эта корона действительно, настоящее чудо. — Проговорил Ганс фон Ройтлинген, глядя заворожённо на корону. — Поверьте, даже у Императора нет такой короны.

— Подтверждаю, Ваше Величество. Ни у кого из королей и владетельных сеньоров во всей Европе нет ничего подобного. — Поддержал своего коллегу Франческо Франча. — Мы сами до сих пор с Гансом фон Ройтлинген до сих пор не можем поверить, что смогли это создать. Господи Иисуси, каким кровавым светом горит рубин. Ваше Величество, Вы не опасаетесь, что это может быть плохим предзнаменованием?

— Нет, не боюсь. В этом рубине сосредоточена кровь Комниных, моих предков, подвергнутых мученической смерти османами у стен Константинополя. Наоборот, она будет хранить меня и оберегать. А вот моим врагам она по настоящему будет предзнаменованием больших бед, если они захотят воевать со мной. — Про кровь Комниных, я, конечно, нафантазировала, по простому — наврала. Ну и что? Кто меня изобличит? Сейчас всё, что я говорю, людьми принимается на веру. Оба мастера слушая меня и гладя на рубин, крестились. Оба шептали молитвы. Про кровь Комниных я придумала с ходу, как только мне задали вопрос о рубине. И получилось не плохо. Решила развить эту тему. Очень даже символично. Я даже хищно улыбнулась, представив, как отреагируют на это мои подданные. Корону вновь накрыли и оставили под охраной солдат Корпуса. Мало того, охрану усилили. Теперь караул несли двое солдат с ружьями и двое офицеров с пистолями и палашами, которые с моей подачи всё больше заменяли мечи в Корпусе. Тем более, палаш уже появился в других странах, как оружие кавалерии. Своего рода облегчённый меч со сложной гардой. У меня палаши имели полуторную заточку. Хотя сейчас, ранние его экземпляры ещё имели двухстороннюю, как мечи. Но я посчитала это лишним. Даже полуторная была не особо нужна, но я её оставила.

После, весь вечер писала присягу, которую члены ландтага должны были принести от своего имени и имени всего народа Ливонии моему сыну. Это чтобы заранее обезопасить его право на престол в случае моей смерти и появления всяких разных проходимцев, пусть даже и высокородных, которые будут заявлять свои права на корону Ливонии. Потом написала своё завещание, на всякий случай.

И вот, готовясь представлению детей ландтагу, моему парламенту, я велела Никифору принести к себе в покои корону. Предупредила, чтобы накидку с короны не снимал. Мои сержант-дамы так же были одеты не в форму Корпуса, а в платья, копии моего и Ленкиного платьев. Все девушки нормально и даже с радостью надевали эти платья. Исключением была Лопухина Анастасия.

— Матушка-Государыня, как же можно такое надевать? Это же стыд. — Пролепетала Настя, рассматривая сшитый для неё наряд. Я как раз укладывала Агнеше волосы, фиксируя их многочисленными заколками. Удивлённо посмотрела на неё. Вообще Лопухина не была ещё сержант-дамой.

— И в чём же, Настя, стыд?

— Ну так, рукавов то нет. Руки голые. Как же перед мужчинами появляться?

Ксюша, стоявшая рядом со мной, закатила глаза.

— Наська, я тебя сейчас палкой ударю. Господи, Пресвятая Богородица, Матушка, ну зачем нам эта дура? Может отправить её назад, родителям? С ней же позора не оберёмся. Паула захихикала, как и Агнеша.

— Агнеша, сиди спокойно, а то сейчас вся твоя прическа развалится. Чего крутишься? Шило в попе? — Сказала я недовольно польской княжне.

— Прости, Матушка. — Извинилась она. Ксюша недовольно смотрела на Лопухину.

— Ксюша, почему ты меня всегда, чуть чего палкой бьёшь?

— Потому, что у тебя мозгов совсем нет. Ты нормально, через голову не понимаешь, чего от тебя Матушка наша хочет. Чему учит. А палкой получишь, начинаешь шевелится. И ленивая ты, вот и гоняю тебя. Так как Матушка мне поручила тебя обучить всему, что фрейлина Государыни должна знать и что должна делать?

Закончив с Агнешей отступила от неё. Посмотрела со всех сторон.

— Всё, Агнеша. Ох и волосы у тебя густые и непослушные. — Взглянула на персидскую княжну. — Айтан, душа моя, ты что делаешь? — Девушка была уже одета в платье, она сидела на стуле, задрав свои пышные юбки и пыталась приладить к правому бедру кобуру с пистолем. Я покачала головой. — Айтан, девочка моя, оставь пистоль. Мы идём в парламент. Оружие там тебе будет не нужно. Для собственного успокоения, можешь взять кинжал, а лучше стилет. Только спрячь его, чтобы никто не увидел. И саблю не надо брать.

Ксюша продолжала наезжать на Лопухину. Я, глядя на них, улыбнулась.

— Анастасия, то, что твои руки будут оголены, ничего страшного в этом нет. Тем более, не полностью они будут оголены, а только небольшая часть. Всё остальное будет прикрыто длинными, чуть выше локтя перчатками. Привыкай к новой моде, что при моём дворе я ввожу. В Москве, если хочешь, будешь одеваться так, как там принято. Знаешь, как говорят умные люди? В чужой монастырь со своим уставом не лезь. А ещё, в каждой избушке свои погремушки. Так что надевай то, что тебе дали. Или правда, отправлю тебя, только не в Москву, к родителям с позором, а сюда, на кухню, гусей да курей ощипывать. — Ксения злорадно усмехнулась моим словам.

— Правильно, Матушка. Этой клуше на кухне самое место.

— Не надо, Матушка-Государыня меня на кухню. — Настя чуть не плакала. Сняла с себя своё платье, юбки, оставшись в одной нательной рубашке, тоже, кстати, короткой, до колен. Хоть это носит нормально. Я, глядя на неё, кивнула ей.

— Ксюша, помоги Насте одеться. Саша, Ходкевич,