Невеста для вампира - Silver Wolf

Михась, открыв рот, уставился на торчащий из трупа окровавленный кол.

— Вампир, — холодно сказал Алекс. — Обычный горный вампир. Мертв всего несколько часов. Жаль… Поехали! Нечего пялиться! — зло зашипел эрул на монаха. — Привыкай, племянничек! Теперь эти декорации с нами надолго!

Не успел эрул произнести эти слова, как ветер донес из-за поворота дороги чьи-то истошные вопли:

— Отпустите меня!!! Я не ведьма!!! Я не творила никаких волшебств!!! Вона и староста подтвердит, что я не ведьма!!! Нет!!! Нет!! Не трогайте меня!!! Мамочка родная-а-а-а-а-а…..!!! — надрывался молодой женский голос.

Вампир и монах замерли…

— Бляяяяяяя…. — мелодично пропел Алекс.

Помолчали…

Вопли продолжались…

Михась побледнел. Эрул зло кривил губы.

— Господин… Вы поклялись… — робко проговорил монашек.

— Лучше б я проехал мимо в тот день и дал бы этим уркам спокойно поджарить тебе пятки!!! — огрызнулся Алекс. — Ну, племянничек, готовься!!! Мы прямиком лезем в эту, как ее… в «катастрофу»!

И эрул направил коня вперед, туда, откуда доносились режущие мозг женские вопли.

Глава 27. Красотка Люсьен и дядюшка Сигурд

Картина им открылась хрестоматийная — на горе хвороста и дров, привязанная к столбу стояла ведьма (к ней мы еще вернемся) и вопила. Перед горой дров расположился отряд бравых солдат (рож в восемь), носатый чернявый десяцкий, плотный деревенский староста в новом беличьем жилете, его толстощекая чернобровая жена и мужичок в дырявых портках и с факелом.

Надобно сказать про ведьму… Бытуют народные суеверия, что, дескать, бабы, склонные к волшбе, имеют одинаковую наружность. Худоба там (чтоб сподручнее летать на метле), чернявость (очевидно, чтоб сливаться с ночным мраком), пронзительный роковой взгляд, коим они завораживают неосторожных человеков. Ну и краса, конешна, неземная.

У дамочки, привязанной к столбу и дико вопящей, все было с точностью наоборот. Это была пухлая белобрысая девица с отупевшим от ужаса взглядом, курносая и щекастая. И напоминала она не роковую чаровницу, а обычную сельскую девку, кои сотнями теряют невинность на сеновалах в майские полнолуния.

— Мда, — констатировал упырь.

И сим возгласом отвлек бравую компанию от чтения какого-то длинного и на редкость нудного текста.

Носатый десяцкий смерил Алекса и его спутника цепким хищным взглядом и направился к ним. От группы отделилось еще четверо солдат…

— Ну что, святоша… — процедил сквозь зубы вампир. — Самое время грешить, то бишь, врать! Говорить буду я, ты поддакивай.

Побледневший Михась понимающе угукнул в ответ, как лесной филин.

— Кто такие? — пролаял десяцкий. — Куда направляйтесь?!

— Разрешите представиться, сударь! — эрул учтиво склонил голову. — Я имею честь именоваться ярлом Сигурдом из Ульвмаркта. А этот юноша — мой племянник, сын моей покойной сестрицы Хельги, да помилует ее Один, все асы и валькирии, кои во множестве летают по небу в эти осенние дни…

Десяцкий и солдаты задрали бошки к осеннему небу и, не узрев там ничего, окромя нескольких галок, зло уставились на вампира и монаха.

— Ладно! — вновь прогавкал командир. — Путь-то ваш куды?

Алекс горестно вздохнул и положил руку на грудь:

— Сердце мое разбито, друзья! Ибо этого паскуду племянника выгнали из монастыря, и я по крайне неспокойным дорогам препровождаю его в другую обитель. Только ради памяти любимой сестрицы, которая так любила купаться в нашем пруду голышом, я отправился в этот опасный путь!!!

Солдатня залыбилась.

— А за чаво его из обители-то вытурили? Крал, что ль? — подал голос один из солдат.

— Нет, мой друг! — опять горько вздохнул упырь. — За онанизм! Публичный!!!

На полянке грохнул и раскатился веселый хохот. Не смешно было одной ведьме на горе хвороста.

Михась выпучил глаза на эрула. Тот отвесил ему звонкий подзатыльник:

— Посмотри еще тут на меня!!! Видели, как смотрит?! — обратился он к зрителям. — Это же готовый убийца, пырнет меня ночью шампуром и поминай как звали!

— Да, оставила тебе дитятко сестричка, неча сказать! — весело сказал десяцкий, просмеиваясь. — Ну, господа, отнюдь, не мешайте нам, ведьму надобно сжечь. Дело уж к обеду, а у нас конь не валялся.

Услышав это, белобрысая чаровница тоненько заскулила.

— Хорошо, мы просто посмотрим, никогда такого не видывал, — кивнул Алекс. — А вина-то какая на ней?

— А вина на ней, господин, великая! — звонко воскликнула жена старосты, бренча латунными серьгами. — Мово сынку Яшека приворожить хотела, паскудина такая!!! У самой голая жопа неприкрытая и туды же, любовничать с моим сынком вздумала!!!

— Не виноватая я!!! — возопила со своего хвороста ведьма.

— Молчи, Люсьенка, проблядь сатанинская! Вона свидетель стоит!!! — старостиха ткнула пальцем в неказистого мужичка с факелом. — Все он показал! И как ты Яшеку на шею вешалася и как кровь свою месячну капала сыночке в пиво!!!

— Фуууу!!! — в ужасе воскликнул Михась.

— Кровь в пиво?! — воскликнул вампир. — Воистину, какое злодейское преступление! Исказнить ее за это надобно самыми изощренными способами!

— Да сожжем просто и делов-то! — весело отозвался десяцкий. — Эй, Потап, поджигай! — скомандовал он дырявопорточному факельщику.

— Стойте! — крикнул Алекс.

Факельщик заморгал на него пьяненькими глазками.

— Чаво еще?! — удивился десяцкий.

— Отпустите девку! — скомандовал вампир.

Глаза десяцкого округлились:

— Это с хера ли?!

— Да какая она ведьма! Вы посмотрите на нее!!! — эрул махнул рукой в сторону несчастной Люсьенки. — Обычная влюбленная дурочка!! Некрасивая, причем! Разве такие ведьмы бывают?! Вы эдаким образом всех девок переведете. Да и хворост не дармовой! Отпустите девку, я ее заберу с собой!

— Сударь, миленький, возьмите меня с собой!!! Спасите!!! — захлебывалась слезами девица. — Я все умею!!! И стирать и печь! И ласковая! Служить вам буду!!!

— Ох, не соблазняй! — хохотнул вампир.

— Отпустить тебя??!! — взвизгнула старостиха, выхватывая факел у малахольного Потапа. — Да ты мово сынку чуть не охмурила, тварь!!! Гори, суккубиха!!! — и осатаневшая старостиха кинула факел на хворост. Хворост затрещал и занялся.

— Прелюдия закончилась, очевидно… — пробормотал Алекс, спешившись и обнажая меч. — Михась, режь веревки у девки, раскидывай хворост!

— Ну что, друзья, девку отпускаем или дело примет противный оборот? — еще раз уточнил вампир у солдатни.

— Ах ты, урод заморский!!! — пролаял десяцкий, доставая секиру. — Выродок сраный, в пирог тебя покрошим!!! Парни, убейте его и его выблядка племянничка!!!

И он кинулся на вампира.

Алекс отскочил от тяжелой секиры, та увлекла за собой десяцкого.

Вампир развернулся и хрустнул мечом по спине носатого, рассекая позвоночник.

Свился пружиной почти до земли.

Солдатня бросилась на него.

Пружина, в которой едва угадывалось тело вампира, со свистом и шипением начала разворачиваться.

Меч описывал восьмерки, кроша лица, руки, вываливая дымящиеся внутренности.

На одной ноте завизжала старостиха.

Потом развернулась и опрометью кинулась куда-то, очевидно, в деревню. За ней подорвался муженек и затрусил малахольный разжалованный