Хроники Великих Магов. Абрамелин - Алексей Евгеньевич Аберемко

Агнешка всплеснула руками:

– Да ты не гусь, а конь племенной!

А про себя девочка подумала: «Интересно, для какого турнира тебя готовят?».

Ученик чародея же спросил:

– Почему ты отца так не любишь?

– Так и он, хозяин этого дома значит, всякий древний народ, вроде Кикимор, не очень жалует, нечистью считает и изводит при случае до смерти. А мы с папкой в селе живём, за городом. Мамку мужики, с помощью церковника местного, изловили и топорами засекли, с тех пор отец пристрастился вместо мёда к человеческой медовухе, – на лице Кикиморки вдруг появилось испуганное выражение, – папка, наверное меня обыскалась! Вот мне влетит!

Агнешка растаяла в воздухе. Вот так, взяла и растаяла. Даже не попрощавшись. Ламех даже немного обиделся. Он снова остался в доме один.

– Хоть бы «Спасибо» сказала!

Тут же в голове у него возник ответ:

– Чтобы тебя твой Бог спас не желаю, потому что в него не верю. Друзья же благодарят не словом, а делом.

– Ты что, теперь все мои мысли слушать будешь? – возмутился мальчик.

– Нет, мы так не умеем. Только мысли обращенные ко мне. И только от друга.

С тех пор встречи мальчика и Кикиморки стали частыми. Агнешка приходила только тогда, когда старого мага не было дома. Авраам стал замечать, что в его отсутствие запас цукатов и других сладостей чувствительно убывает. А ещё Ламех полюбил мёд, даже горький, каштановый, который раньше пробовал с отвращением, несмотря на его пользу. Отец не придавал этой перемене особого значения, полагая, что организм в пубертатном возрасте сам определит, чего ему не хватает. К тому же Ламех не превращался в рыхлого толстяка, сохраняя поджарую фигуру молодого воина.

У Ламеха и Агнешки со временем появилась зависимость от встреч друг с другом. Они оба не были избалованы компаниями сверстников, поэтому изливали всю жажду общения друг на друге. Во всяком случае, так чувствовал Ламех. Он тосковал, когда Агнешка по нескольку недель не могла вырваться из своего дома.

Агнешке тоже не нравились частые путешествия Ламеха и Авраама. Кикиморке всё меньше удовольствия доставляли повседневные родовые занятия, когда она пугала людей, питаясь страхами. Эта пища казалась пресной. Постепенно девочка поняла, что вкуснее и питательнее всего для неё дружеские отношения с Ламехом.

Так прошло три года. За это время Ламех заметно вырос и возмужал. Агнешка, казалось, совсем не изменилась. . Как-то зимним днём, они сидели, уютно устроившись у камина и ели сладости. Точнее, Анешка ела, а Ламех с удовольствием на это смотрел. Ламех рассказывал о недавно полученном знании:

– Представляешь, отец усыпил лягушку и вскрыл ей живот!

– Живой лягушке?! И ты на это смотрел?! – Кикиморка отодвинулась от приятеля. В глазах её застыл ужас.

– Что ты так переполошилась? – не понял юноша. – Это всего-навсего лягушка. Тварь бессловесная.

– Если бессловесная, то значит, её можно убивать?! Живую ножом резать? Вечно вы, люди, найдёте в себе качество, которым обладаете лучше других и носитесь с ним как с писаной торбой. Не может говорить – низшая тварь! Другой цвет кожи – дикарь! Молится не такому богу – еретик! – распалялась всё больше девочка. – А может те, которых вы так презираете, в других делах лучше людей? Ты, например, можешь прыгать как лягушка? А выбрасывать язык на два своих роста, чтобы муху поймать?

– Я мух не ем, – смутился от напора пламенной речи собеседницы юноша, – а у лягушки души даже нет!

– Ты разрезал, и душу не увидел? А если тебя разрезать, в каком месте душа к кишкам крепится?

– Животные тоже убивают друг друга и людей, – Ламех уже пожалел, что завёл эту тему и пытался выправить ситуацию, – ты скажешь, что это – для еды или в качестве самообороны. Но ведь для человеческого ума пища также нужна, как и для желудка. Если ум не питать, то превращаешься в тварь, видящую только то, что тебе хотят показать и делающую только то, что тебе велят сделать. Да, эта лягушка, как и многие до неё умерла, но, может, люди, изучившие её организм, смогут понять организм человека, лечить разные хвори. Может, даже животных будут лечить. Значит, лягушка умерла не зря, а как героиня!

– Тоже мне, лягушка-героиня, – пыл Агнешки был сбит контр аргументацией Ламеха, хотя таких длинных слов она и не знала, – а что, лягушка внутри такая же, как человек?

– Ну, не все органы, – задумался ученик мага, – основные. И принцип работы похож.

– Значит, у человека и лягушки могут быть общие дети?

Ламех задумался. Потом его передёрнуло от фантазий, возникших в голове. Молодой учёный решительно ответил:

– Нет! Детей быть не может! Принцип размножения разный: у лягушки – икра, а человек – живородящий.

Лицо Агнешки от чего-то вспыхнуло краской. Она быстро заговорила:

– А если два живородящих существа встретятся и полюбят друг друга, у них могут быть дети? Два очень похожих существа.

– Кого ты имеешь в виду? – не понял Ламех.

Девочка смутилась, потом сказала:

– Твой отец возвращается! Мне пора, – и исчезла.

Ламех остался в недоумении.

* * *

По аллее парка замка Шато де л’Иль шла высокая женщина в длинном пурпурном платье и беличьей безрукавке. Голову, вопреки приличиям и прохладной погоде, ничего не покрывало. Светлые волосы женщины свободно рассыпались по плечам. Звали женщину Джемайма. Женщиной, в человеческом понимании, Джемайма не была. Вернее была, но только сейчас. Она была Бааван ши, то есть оборотнем, способным принимать разные формы, но исключительно человекоподобные. Чаще всего эти существа превращаются в золотокудрых зеленоглазых красавиц, потому что именно этот образ позволял заманивать добычу – одиноких путников или охотников. Вряд ли охотник так соблазнится древней старухой, чтобы пойти за ней в дремучую чащу. Или другим охотником. Хотя, люди разные бывают, но не так часто.

Ограничения в выборе образа трансформации частенько бывают в физиологии оборотней. Например, здесь в Европе чаще всего можно встретить Вервольфа, превращающегося исключительно в волка. На родине Джемаймы, в Шоландии, встречаются Шелки, люди-тюлени. Но для них основным обличием остаются всё же ластоногое. В людей Шелки превращаются раз в девять дней, чтобы выйти в человеческое селение и совокупиться для собственного развлечения с кем-нибудь из местного населения. Это несложно, так как Шелки принимаю невыносимо обворожительный облик. Есть правда в свите графини де Лиль один уникум – оборотень по имени Кащей, со встречи с которым и возвращалась Джемайма. Привезла Кащея Клодетт откуда-то с востока, может даже из дикой Руси.