Млечный Путь, 21 век, No 2(51), 2025 - Владимир Анатольевич Моисеев

На улице было всё по-прежнему: вроде как наступила календарная весна, но в сгущающихся сумерках мела позёмка, завывал ветер цепляясь за всё подряд на своём пути. Я поскорее забрался в автомобиль, включил двигатель, снял маску и громко сказал навигатору: "Улица Олдрина, ресторан "Космодром". Пока машина меня везла, я откинул спинку кресла назад - смотрел через крышу на небо. Звёзд не было видно, только одна луна просвечивала через атмосферу. Я успел заметить огни нескольких бортов, двигавшихся в разных направлениях, а когда уже подъезжал к месту назначения, то увидел, что один из них готовится к посадке на нашу площадку. Судя по конфигурации огней, судно было частным. Помню, я тогда ещё подумал: "Кого это занесло в нашу глушь?".

"Космодром" - название ностальгическое, оно напоминает о тех временах, когда человек ещё летал в открытый космос и даже достигал других планет, мечтал о выходе за пределы Солнечной системы. Ресторан расположен в нашем городке недалеко от стартово-посадочной площадки, и потому его заввсегдатаи так или иначе причастны к ракетодрому и всему, что с ним связано, или были причастны, как я. Большей частью это местные жители, но бывают и транзитные посетители - команды бортов, отдыхающие перед обратным рейсом. Понятно, что все мы знаем друг друга, как минимум, в лицо.

В зале, как всегда, было накурено и шумно, но в этот раз большинство сидело поближе к гигантскому экрану, который показывал финальный матч чемпионата мира по футболу: США - Япония. Подавляющая часть зрителей болела за американцев, но были и такие, кто отдавал предпочтение японцам. Периодически вспыхивали беззлобные перепалки, которые никогда не перерастали во что-либо серьёзное: люди, причастные к ракетному транспорту, как правило, обладают уравновешенным характером.

Меня-то футбол интересует не очень, но всё же - финальный матч, потому я, сев за свой любимый столик под яблоней в кадке - он был свободен, так как стоял далеко от телевизора - тоже повернулся лицом к экрану. Те, кто заметил моё появление, приветствовали меня, и я отвечал им тем же. Я начал следить за игрой, но тут из кухни появилась с подносом Марта, и всё моё внимание обратилось на неё. Она будто почувствовала мой взгляд, посмотрела на меня, весело подмигнула и направилась к столику, куда несла заказ. Почти везде официантов заменили автоматы, но Карл не стал этого делать, в его заведении еду подают люди. Может поэтому в "Космодроме" посетителей всегда больше, чем в других ресторанах. Разгрузив поднос, Марта прямиком направилась ко мне:

- Привет, Петровски, всё молодеешь? - произнесла она привычную фразу.

- Видя тебя, - так же привычно ответил я ей.

- Что будешь заказывать? - спросила она, не доставая планшета из кармана передника.

- Эликсир молодости. - Наш диалог не отличался новизной и точностью определений.

- Стейк средней прожарки и колу? Петровски, меню надо разнообразить. Смотри, одна и та же еда изменит твою внешность и...

- Я этого и добиваюсь, - перебил я её. - Стану прекрасным как ты: рыжеволосым и белокожим. Знаешь, что, а давай-ка мне ещё и двойной виски с льдом.

- Ого, чего это ты вдруг? - Она наигранно удивилась.

- "В честь нашей встречи, мадам", - процитировал я неизвестного англоязычным писателя. - На мою пенсию я могу иногда пошиковать.

- Ну-ну, о`кей. - Она развернулась на месте, и я проводил её взглядом. Только когда она скрылась за дверью кухни, я опомнился и в который раз сказал себе: "Старый дурак, ну куда ты смотришь, зачем ты ей нужен, какие у тебя шансы? Ты уже выработал свой ресурс, пенсии тебе хватает только на себя самого. Конечно, она не девочка, но по возрасту могла бы быть твоей дочкой, если бы ты решился тогда завести детей". Как всегда, мысль о упущенном шансе завести семью начала отделять меня от окружающего мира и возвращать в бездну Катастрофы, потому я заставил себя продолжить наблюдать за игрой, чтобы не впадать в меланхолию. Американцы забили гол и большинство присутствующих дико заорали и повскакали с мест, приветствуя выход своей команды вперёд, а потом не менее дико засвистели и заулюлюкали, когда судья определил, что гол был забит из положения "вне игры". В этом шуме потонули немногочисленные радостные вопли болельщиков за японцев, а также чмоканье внутренней двери, которая впустила очередного посетителя. Казалось его появление заметил только я. Это был незнакомый мне высокий темноволосый молодой человек. Войдя, он снял маску, и стал оглядывать зал, видимо в поисках свободного места. Я вернул взгляд на экран, пытаясь вспомнить какая команда в какой форме играет и тут вдруг услышал над собой:

- Мистер Петровски?

Я посмотрел вверх и увидел того самого молодого человека, который только что вошёл.

- Да?

- Вы позволите? - не дожидаясь разрешения, он сел за мой столик напротив меня и выпалил практически в одно слово:

- Мне надо попасть на Луну.

- Что?! - сказать, что я был удивлён - это не сказать ничего, потому я не нашёлся, что ответить. Ну подумайте сами, сидит человек, смотрит футбол. Только что он проводил взглядом женщину, к которой неравнодушен, и ожидает, когда она, своей невероятной, покачивающей бёдра походкой, вернётся к нему снова с едой и выпивкой, и вдруг...

Он молчал, явно ожидая моего ответа, потому я спросил его, когда немного справился с изумлением:

- Зачем? После Катастрофы туда никто не летает!

- Мне надо посмотреть с неё на Землю. Я руковожу отделом территорий пригодных для жизни, и мне надо получить сведения для решения некоторых задач.

- Позвольте, но при чём тут я? Почему вы ко мне...

- Потому, что вы единственный из немногих оставшихся в живых межпланетников, побывавших на лунной базе.

- Да, но...

Он перебил меня:

- Мистер Петровски, не отказывайте, прошу вас, мне больше не к кому обратиться, сэр.

- Послушайте, э...

- Генри Голан, профессор-эколог из Беркли. Прошу прощения, что не представился сразу. Он достал телефон и повозился с экраном. Мой телефон звякнул: пришла его визитная карточка.

- Послушайте, мистер Голан...

- Для вас просто Генри

- Мистер Голан, вы приехали только чтобы поговорить со мной? - я задал этот вопрос больше для того, чтобы протянуть время, и окончательно осознать происходящее. - Вы же могли позвонить?

- Я боялся,