Ст. лейтенант (Часть 1) Назад в СССР. Книга 10 - Максим Гаусс

— Не совсем… — усмехнулся капитан Копченов. — В 1982 и после тоже, Сирия получила ряд поражений в вооруженных конфликтах с Израилем. Это серьезно пошатнуло силы президента Асада. Мы не просто поставляем им наши комплексы, вроде С-200 или Осы, Стрелы… В общем! Мы им полностью восстанавливаем систему ПВО! На юге уже заканчиваем работу… Но это только начало! Работы ещё очень много!

— А мы, это кто? — прищурившись, уточнил я у капитана.

— Ну, почти сто человек инженеров, конструкторов, операторов, военных строителей. Охрана в том числе. А руководит здесь всем военный советник полковник Беркутов. Анатолий Михайлович. Ты, Громов, официально будешь обеспечивать его охрану, но числишься как начальник секретки. Это учет секретной документации, приказов, инструкций и эксплуатационных документов. Да, знаю, это прапорщицкая должность… Ты ведь этому учился в Краснодаре, так? Должен предоставление иметь.

— Вроде того. Я много чему учился.

Надо же, уже и личное дело на меня сварганили. Любопытно.

— Ну и хорошо. А по большому счету, тебе-то какая разница? Служи себе, да служи и безопасность обеспечивай. Американцы в курсе, что мы здесь, поэтому через оппозицию баламутят воду…

Разницы действительно не было никакой. Однако мне все равно было интересно, что же здесь замышлял Советский Союз, раз это дело курировала контрразведка… Этот момент истории как-то обошел меня стороной, поэтому сказанное сейчас капитаном стало для меня неожиданностью. Однако я чувствовал, что даже Копчёнов не говорит мне всей правды. Ну что же, поглядим, чем они тут занимаются!

Глава 12. В путь

Ввиду последней вводной, ждать пришлось достаточно долго — больше четырех часов.

Странно, но капитан Копченов вел себя так, как будто бы никуда и не торопился. Он демонстрировал полное спокойствие и размеренность.

За это время мы успели посетить посетить штаб, побродить по открытой части территории и довольно долго наблюдали, как вытаскивали наш АН-12. А затем, обсудив, мы отправились в местную столовую, так называемую гюрфат-ат-таам. Туда нас пропустили без проблем, особенно ввиду того, что многие советские военные и граждане с разбившегося самолёта пока еще оставались здесь. Им же нужно было где-то питаться.

Как раз подошло время обеда, которое у сирийцев обычно длится с часу до четырех часов дня.

За проведённые в моей прошлой жизни в Сирии несколько лет службы, я был уже более чем хорошо знаком с местной кухней, ценностями и традициями. И тем не менее, сейчас мне пришлось слегка удивиться.

Выбор в «столовой» был достаточно широк и весьма неплох. Однако существенно отличался от того, к чему я привык во время той, другой войны на этой же земле. Там, куда ни зайди, почти все арабы жили впроголодь, вертелись как могли. Женщин к 2016 году на большей части республики уже не было — эвакуировали туда, где спокойнее, оставались только мужчины, поэтому в уцелевших домах не было ни уюта, комфорта, а про порядок можно и не заикаться.

Всё потому, что в двадцать первом веке истёрзанная длительной войной республика, находилась практически в полном упадке, местное население было на грани бедности и еда у них была соответствующая. Они часто голодали, питались тем, что удавалось достать, купить или обменять у бойцов российской армии.

Я помню случай, еще в самом начале, когда мы пришли в магазин к одному садыку, что приторговывал всякими мелочами, в основном едой. А у него в холодильнике был тонкий лаваш, только из какого-то местного дешевого злака. Так вот я захотел его купить, потому что хлеба нам не поставляли несколько дней. Садык, выслушав мою просьбу через переводчика, вдруг заплакал. Прям так, натурально. Взрослый бородатый мужик.

Мне потом объяснили, что это был его последний лаваш и ему самому есть было нечего. Но если друг просит, то по их законам, его нужно отдать. Причем — бесплатно, и вовсе не важно, что он у тебя последний. Либо обменять. Конечно, в меру разумного.

Узнав об этом, я без зазрения совести пожертвовал тому садыку сухой паек Армии России, чему сириец был безумно рад. У меня этих пайков было полно.

Кстати, садык по-сирийски, означает — друг. Это обобщающее обозначение, действовало в обе стороны. Они к нам обращались садык, а мы к ним.

Конечно, в том же Дамаске, что тогда, что сейчас, всё было не в пример лучше, так как там правительством сохранялся порядок и на рынке вполне можно было купить все, что угодно. Ну и как раз в столице и благосостояние населения было не в пример лучше тех граждан, что еще оставались в других давно разоренных войной регионах республики. Была работа, были деньги.

Я сразу отметил, что мой сопровождающий капитан Копчёнов ориентировался на авиабазе, словно у себя дома — видимо бывал тут часто.

— Салам! Салам! Салам! — только и слышалось то здесь, то там. У него тут было много знакомых арабских офицеров.

Кстати, видимо сирийцы кое-что уже переняли у советских военных и гражданских консультантов в плане удобной организации приема пищи для своего личного состава. Учитывая свой опыт из будущего, я понял — подобное «ноу-хау» в САР не прижилось. Но эксперимент имел место быть.

Общий зал был не отапливаемым, но внутри все равно было тепло из-за нескольких больших печей. У стен неровными рядами стояли квадратные деревянные столы и стулья, с другой стороны была большая часть зала, но уже с местной традицией. Тут и там надписи на арабском, вроде советских лозунгов на стягах.

Надо же, а я и не знал, что СССР в восьмидесятых годах ненавязчиво пытался задать арабам модель понимания того, как оно было устроено у нас. Либо так оно и было, но не прижилось, либо это уже влияние этой реальности, расходящейся с моими старыми представлениями. Сложно сказать.

В целом, раздача пищи чем-то напоминала нашу и даже с некоторыми нововведениями.

Правда, подносов здесь не было вовсе, а все приходилось носить в руках. Так же не было кастрюль на столах, не было скатертей, дежурных. Вся посуда на раздаче, да и той немного. Ложки небольшие, плоские и неудобные, а вилки гнутые, с тремя зубцами.

— Не стесняйся, Громов! — капитан слегка хлопнул меня по плечу. — Как говорил Иван Васильевич из комедийного фильма, все оплачено!

Копченов смело взял небольшую, но глубокую глиняную тарелку с острым чечевичным супом — там