Варлорд. Политика войны - Николай Соболев

На лице полковника отразилась ненависть к тупым штафиркам:

— Мне что, тащить их с собой в Мадрид? Кормить их, следить за ними? Или оставить тут, чтобы город снова стал красным? Нет уж, Бадахос будет самым белым из всех городов Испании! И вообще, это не армия, это фалангисты и дикие марокканцы!

Два немца за спиной Михаила тихо переговаривались:

— Я воевал во Франции, но никогда не видел такой жестокости и свирепости…

— Согласен, герр майор. Командованию не стоит отправлять сюда регулярные части, таких эксцессы деморализуют наших солдат.

К вечеру Ромералес узнал причину неадекватного состояния Ягуэ — полковник получил неожиданный нагоняй от Санхурхо за «излишнюю демонстрацию репрессий», то есть приглашение журналистов. Не исправило его настроение и благодарность от Франко — Санхурхо сделал новость о нагоняе публичной, а осторожный и хитрый Франко поддержал Ягуэ приватно.

Через два дня, когда все утихло, последними у стены кладбища расстреляли бежавших через реку и выданных португальскими властями обратно. И трех молодых людей весьма приличного вида по обвинению в шпионаже — у них нашли три пистолета и несколько радиоприемников, которые изрешетили из пулемета вместе с хозяевами.

— С чего взяли, что это шпионы? — пошевелил ногой осколки ламп Михаил. — Мало ли у кого есть радиоприемники…

— Они не открывали дверь, — сжал губы всезнающий Ромералес и бросил косой взгляд на Крезена.

Михаил молчал, а Энрике, настороженно спросил:

— А чем ты занимался в Америке?

— Да так, брал частные заказы, — попытался увильнуть Крезен.

— Ты хорошо стреляешь?

— Неплохо, — Михаил понемногу догадывался, куда клонит приятель.

— Нам нужен новый, молодой вождь. Храбрый и решительный, который не будет держаться за тряпки.

— Ты имеешь в виду Франко?

— Да! Ему всего сорок четыре года, его любит армия!

В голове у Крезена закрутились колесики — похоже, Ромералес хотел предложить ему контракт на Санхурхо. Контракт очевидно чреватый — хитрозадый галисиец хочет чужими руками избавится от конкурента в борьбе за верховную власть, после чего за жизнь исполнителя никто не даст и ломаной полушки.

Но все равно, отсюда надо выбираться и поскорее. Значит, надо запросить большие деньги, половину вперед, и сразу же ехать в Кадис, где квартирует Санхурхо. Может, завалить его, может, сразу уйти в бега, но о второй половине денег надо сразу забыть.

Михаил помолчал и твердо взглянул Ромералесу прямо в глаза:

— Что я буду с этого иметь?

Глава 10

Жаркий август

Идейка возникла не на пустом месте, про эту схему я знал, пусть не из первых, но из вторых рук. Наш преподаватель на радиофаке Желтогорского политеха учился у создателей той самой аппаратуры, вот он и рассказал. И про Асеева, и про Финка, чей справочник «Расчет помехоустойчивости» мы и так использовали.

Но даже по счету XXI века политех был лет пятнадцать назад, а если добавить прожитое в XX-м, то выходили все тридцать, и хрен бы я вспомнил, если не случайное совпадение. Команда Лаврова среди прочего отслеживала визиты советских специалистов в Америку — чтобы держать руку на пульсе и понимать, чем в данный момент интересуется СССР. Среди прочего месяца два тому назад сообщили, что на RCA у Сарнова была делегация радиотехников из Советского Союза, в частности прозвучала фамилия Асеева.

Наскоро вывалив на бумагу все, что помнил по схеме, я отправился на завод к Термену. За девять лет нашего сотрудничества Лев Сергеевич лишился усиков и привычки смущаться, зато прибавил солидности и обзавелся элегантными очками в тонкой золотой оправе. Но цепкости к идеям не утратил и вертел мои каракули так и эдак, пытаясь проникнуть в сумбурный замысел.

— Так… приемник входящего сигнала… электромеханическое реле… контур раз, контур два… Но зачем?

— Если коротко, требуется согласование колебаний в двух контурах с точностью до фазы.

— А назначение изделия?

— Не все ли равно, Лев Сергеевич? — одолела меня паранойя.

— Каждый солдат должен знать свой маневр. Назначение диктует мощность и надежность, отсюда вытекают допустимая элементная база, схемотехнические решения, габариты и так далее.

— Да, вы правы… Вы слушаете радио мятежников?

— Какое это отношение…

— Самое прямое. Генерала Кейпо де Льяно слышали?

— Да, — опечалился Термен. — Удивительно, как человек его положения может опускаться до такого непотребства.

— О, вы даже не представляете, до чего они могут дойти! Но его слушают, и это надо прекратить.

— Синхронное вещание? — догадался Лев. — Но он же в Севилье, мощности передатчика в Овьедо не хватит…

— Вещать с борта самолета, прямо над Севильей.

Над текстом вещания мы работали вместе с Эренбургом. Ну, как «вместе»… Я просто продиктовал ему некоторые запомнившиеся обороты и пассажи из форумных срачей, а уж все остальное Илья сделал сам.

Первую схему мы спаяли за два дня, безвылазно проведенных в лаборатории. Опытная установка работала в пределах одного здания, впрочем, для ее слабенькой мощности и это хорошо. Вторую схему собрал сам Термен, но она еле-еле накрывала соседний ангар, хотя по расчетам должна бить через всю авиабазу.

Лев Сергеевич помрачнел, а когда я попробовал сунуться со своими ценными замечаниями, прогнал — идите, говорит, и занимайтесь своими делами, их у вас много!

Ну так-то да, одно формирование бронегрупп чего стоит.

По мотивам парагвайской эпопеи решили наши высокоумные военспецы со мной во главе не замахиваться ни на танковые бригады, ни даже на полки. Испания страна гористая, бронированной армаде развернуться негде, а вот поддержать роту пехоты одной-двумя САУ — самое то.

На заводской площадке относительно стройными рядами поставили технику и бойцов, некогда завсегдатаев «охотничьих» и «стрелковых» клубов. Что это не регулярная армия, опытный глаз определял сразу по кривизне рядов, подгонке формы и более свободному поведению — кто-то держал винтовку за спиной, кто-то опирался на нее, как на посох, кто-то звонко постукивал металлическим затыльником приклада по асфальту.

Приятный ветерок с моря разгонял жару, но броня все равно грелась, я даже передернулся, когда представил, что нужно залезать внутрь.

— Танковый взвод, — докладывал Чавье, выпускник советской военной академии и командир мотомехколонны.

Он привычно старался держаться к слушателям левым боком, чтобы не показывать правую щеку, изуродованную в детстве ожогом. В остальном каталонский анархист выглядел как идеальный офицер-танкист: пилотка, в руке шлем с кожаными валиками для защиты головы, черный комбинезон, портупея с кобурой и планшеткой.

Остальные экипажи выглядели примерно так же.