Бедовая для звездных маршалов - Лира Элиан

Медленно и не торопясь.

— Фаэлия не причем, — перебивает он меня.

Смотрит не моргая, и вся моя речь куда-то улетучивается.

— Но, Вы же… — запинаюсь я нахмурив брови.

— Не хотел признавать? — тянет он уголок губ вверх: — Верно.

Подтверждает кивком, а я продолжаю ошарашенно смотреть на него.

— Я не знаю, что это, Киара. И это очень не хорошо для нас обоих, — киваю как болванчик, не веря в то, что слышу.

— Знаю… — шепчу одними губами.

Коммандер переводит взгляд на мои губы. Не знаю, как он это делает, но его глаза будто запускают во мне какой-то механизм. Причем без моего участия, и тем более ведома.

Этот жгучий, как лава взгляд поднимается снова к моим глазам, и он едва заметно качает головой.

— К черту, — хрипит он.

И в следующее мгновение его губы уже заставляют мои ноги подгибаться. Боже, я и не думала, что можно скучать по поцелуям. Но его касания и ласка — это отдельный вид любви.

Отвечаю ему на поцелуй так, как умею. Обхватываю крепкую шею, и практически стону ему в рот от этого долгожданного удовольствия.

Дариус рыкнув в ответ, прикусывавший мою нижнюю губу и я чувствую как взлетаю в воздух. Обхватываю его торс ногами, крепче обнимая за шею, а он буквально впечатывает меня в метллаичнскиц корпус корабля.

Сейчас неважно все.

Что мы по сути на заметной территории, что кто угодно может нас увидеть, и это грозит натуральным скандалом, если ни чем-то большим. Плевать, что мы оба осознаем, что это мимолетная слабость, потому что мы из разных космических слоев. Я та, кто изрядно испортит его чистейшуб репутацию. Он тот, кто для меня недосягаем.

Но ведь можно на минутку поверить в мечту?! Да, многие мне скажут, что потом будет больно. Но мне в любом случае не хорошо, а почувствовать хотя бы раз, вне всяких излишних чар. По настоящему ощутить его ласку. Я хочу этого.

Да, первое место за глупость — мое. Но если я приму позицию, что нам нельзя во веки веков в эту минуту, то потом всю свою жизнь буду сожалеть об этом.

— Можно вас попросить, сэр? — решаюсь я, пытаясь сказать между его неистовыми поцелуями.

— О чем? — он отрывается от моих губ, прижимаясь своим лбом к моим губам.

Я все ещё прижата к стенке, он держит меня за ягодицы, а я обвиваю его словно обезьяна на лиане.

— Пригласите меня к себе…— шепчу я, и радуюсь тому, что в этом коридоре не такой яркий свет, как в отсеках.

— Киара, — Дариус прикрывает глаза, оторвавшись от меня.

— Я все знаю и понимаю, — прикладываю палец к его губам: — Я не попрошу о большем и не буду мелькать перед глазами в попытке обратить на себя внимание…

Он вглядывается своими темными глазами в мои, и я буквально вижу его метания.

— Докажите, сэр, что там была не Фаэлия, — наконец, говорю я главное.

Глава 40. Дариус

Я перебираю её шелковые волосы — они текут между пальцами, как живая вода, тёплая и невесомая. Любуясь её наготой, едва прикрытой белоснежным одеялом, отмечаю каждую тонкую линию, каждый изгиб. Одна нога Киары согнута, вторая вытянута, как будто она застыла в движении. Её влажная спина прижимается к моей груди, кожа холодит, но этот холод словно втягивает меня глубже в неё. Мы дышим в унисон, выравниваясь во вздохах, и мне кажется, я никогда не был так бесконечно, беззаветно счастлив, как сейчас.

— О чём вы думаете? — её голос прерывает вязкую тишину, что окутывает нас, как тень.

Я усмехаюсь своим мыслям. Если бы она только могла заглянуть внутрь моей головы, если бы увидела, что творится в этом тёмном, неудержимом потоке — она бы, наверное, сбежала.

Как я её беру, как её тело откликается — мягкими стонами, спазмами, приглушённым шёпотом на грани разумного. Как она прикусывает мою кожу, оставляя на ней следы, как будто метит — "моё". Как мои руки сжимаются на её бёдрах, как будто боюсь, что она исчезнет.

— Ты… Когда мы вдвоём, Киара, говори со мной на "ты".

— Хорошо, — её голос становится почти прозрачным, и она чуть приподнимает голову, затылком утыкаясь мне в подбородок. Я обнимаю её крепче, свободной рукой прижимаю к себе, вдыхаю её запах — этот особый, только её. Я бы узнал его даже в хаосе. — Так о чём ты думаешь?

— О том, что у меня, кажется, никогда не было такого срыва башни. Как с тобой. Не секса — чего-то другого, без названия. Всё, что было до тебя, кажется, было вполсилы, вползвука. А ты… ты разрываешь. Просто сто́ит тебе приоткрыть губы — и я уже не здесь. Как мальчишка, который только начал чувствовать.

Она хихикает, пряча пылающий румянец на персиковых щёчках.

— Лучше тебя у меня никого не могло быть. Дариус, я не хочу, чтобы ты думал, будто я с тобой из-за своего положения. Это неправда. Я не играю, не добиваюсь расположения, я просто… не могу не тянуться к тебе. Это как сила, которая не спрашивает.

— У меня так же, — шепчу, прикасаясь губами к её макушке. — Киара, я не смогу быть с тобой в том смысле, в каком тебе, возможно, нужно. Я не создан для отношений и любви. Мне важно быть честным, пока это всё между нами продолжается. Может, всё оборвётся в любой момент. И нам будет больно. Очень. Но я готов принять эту боль, лишь бы успеть быть счастливым — хоть немного. Ты — юная, светлая, чистая.

Я отодвигаю прядку с её лица, наклоняюсь ближе и шепчу:

— И меньше всего на свете я хочу причинить тебе боль.

Она молчит. Слишком долго. Я чувствую, как во мне просыпается беспокойство.

Но её рука оживает — мягко, решительно. Она перехватывает мою ладонь, скрепляя пальцы. Наши руки срастаются, переплетаясь крепче, чем любое обещание.

— Расскажи мне.

— Что ты хочешь услышать?

Эта девочка… она будто соткана из ощущения. Она чувствует меня — тонко, безошибочно, как будто слышит не слова, а то, что за ними.

В моей жизни не было никого, кто умел бы читать меня так легко. Почти без попыток.