Бедовая для звездных маршалов - Лира Элиан

Под ногами снова движение, и в попытке удержать равновесие расставляю их шире. Только сейчас кажется, что идут удары снизу. И их амплитуда явно растёт.

Просматриваю горизонт, и на всякий случай веду по белоснежной глади взглядом. Но ни трещин, ни каких-либо воронок я не вижу. Хотя это характерно для этого места.

— Элиас, у вас всё тихо? — настороженно интересуюсь.

Собственное предчувствие заставляет настороженно хмуриться. Устраиваю перекличку по рации, и кроме Элиаса отвечают все.

Тогда, наконец, выбираю частоту Киары. Хотя, идиот, нужно было сделать это сразу. Сейчас тревога как раз питается собственным неведением и набирает силу.

— Мисс Соларис? — линия общая, и мне до жути хочется обратиться к ней иначе, но это в моём отсеке.

Тишина заставляет пропустить несколько ударов сердца.

— Киара? — снова обращаюсь, до побелевших пальцев нажимая кнопку: — Ты здесь?! Ответь!

Паника теперь уже подскакивает к горлу, а трагические события оживают в голове, бесконечно врубая шарманку, от которой я не могу избавиться уже на протяжении долгого времени.

Ноги сами собой двигаются к тенту, чтобы взять снегоход и отправится в сторону северной точки.

Однако, не успевая дойти, чувствую, как ледяная почва резко и мощно содрогается. Присев на одно колено, снова оглядываю пространство. Что-то идёт к нам, я буквально чувствую это.

Нужно собрать команду в одном месте. Не допустить никаких потерь.

— С. э. р, — оживает рация, но помехи, создаваемые тем, что дрожит поверхность планеты, заставляет слышать лишь короткое шипение.

Вскакиваю, пытаясь пересилить гравитацию и ускорить собственные движения.

Глава 44. Киара

Я тут же быстро осматриваюсь по сторонам — сердце колотится так, что гул стоит в ушах. Рядом никого, только чуть вдали мисс Белар стоит, вскидывая голову и оглядывая заснеженное поле вокруг. Её плечи напряжены, взгляд дергается по сторонам — видно, что она тоже чувствует эти толчки, странное покачивание поверхности, словно мы стоим не на земле, а на живом существе, которое шевелится под ногами.

Я жму на рацию, пальцы дрожат, но движения всё равно быстрые, отточенные.

— Мисс Белар, вы как?

В динамике слышится её неровное дыхание:

— Пока стою, но понять не могу, откуда толкает. То ли снизу, то ли… Херня какая-то. Никогда такого не было.

Горло пересыхает.

— Это похоже на аномалию. Я пытаюсь замерить парсометром, но он будто глохнет, не даёт никаких конкретных значений. Значит, эта штука, что толкает поверхность… скорее всего, куда мощнее, чем способен выявить прибор.

— Чёрт… Если её не берёт…

— Да! — кричу в рацию, голос срывается от напряжения. — Нужно скорее найти весь отряд и улетать отсюда как можно скорее!

Секунду слышу только шипение эфира, и лишь потом мисс Белар отвечает, что свяжется с остальными. А я остаюсь, сжимаю прибор так сильно, что белеют пальцы, и продолжаю изучать природу этих толчков. Где-то должно быть решение. Должно быть то, что остановит этот поток.

Но ни Дариус, ни Элиас не знают обо мне всей правды. Я скрыла от них кое-какие детали, тщательно, сознательно. Не из злобы — из страха. Я слишком хорошо знала, чем это оборачивается. С прошлым экипажем именно так и вышло: они меня использовали, вытянули всё, что могли, а потом выставили никчёмной идиоткой, неспособной ни на что. Обманули. Предали. А в итоге ещё и посягнули на мою честь…

Меня тут же накрывает волной воспоминаний, и пальцы сами сжимаются в кулаки так сильно, что ногти врезаются в ладонь. Злость поднимается мгновенно, резкая, жгучая, как вспышка молнии. Я ненавижу, когда человек, имеющий власть, пользуется ей ради грязных целей. Ненавижу, когда высшие чины думают, будто им позволено всё. И даже больше.

Эта агрессия не разрушает меня — наоборот, становится топливом. Срабатывает как двигатель. Мне нужна она, чтобы выработать достаточно энергии, чтобы удержаться и не рухнуть в этой трясине.

Я чувствую, как тело медленно наливается тяжестью, кожа покрывается горячей испариной. С каждой секундой становится труднее дышать, а температура резко подпрыгивает на два деления. Внутри словно загорается раскалённый шар, и я понимаю: либо я направлю это, либо меня разорвёт изнутри.

Я медленно снимаю перчатку из плотной ткани на липучках, пальцы дрожат, будто каждая клетка сопротивляется этому безумию. Опускаюсь на одно колено, прижимая ладонь к ледяной земле. Секунда — и раздаётся хруст, словно ломается тонкий стеклянный пласт. Снег и лёд начинают плавиться, зашипев, будто я сунула руку в котёл с кислотой. По воздуху тут же тянется едкий запах раскалённого металла, перемешанный с чем-то сладковато-тяжёлым, почти удушающим.

Вода, что остаётся на месте глыбы, окрашивается в густой пурпурный, переливается, будто в ней растворена кровь и звёздный свет. Она блестит, живая, словно зовёт прикоснуться.

Я поднимаю каплю, зажимая её между указательным и большим пальцами. С тихим щелчком она твердеет, будто стекленеет, но в самом центре, как капсула с сердцем, продолжает пульсировать жидкое ядро. Оно словно дышит, отдаваясь в моих пальцах гулким биением.

Поднимаю руку вверх, и с этой каплей в ладони мне кажется, что весь мир замолкает. Только глухой низкий гул доносится из-под земли, перекатывается под ногами, будто в её глубинах просыпается что-то чудовищное.

Давай, Киара, думай! Не тупи!

Я бешено гоняю в голове страницы старых конспектов, ночных лекций. Вспоминаю мисс Маргел, её холодный голос, когда она рассказывала нам о “редких и мифических аномалиях”. Тогда мы смеялись. А теперь смех застрял бы в горле — если бы он вообще остался.

Редкие — их хоть как-то ловили приборы.

А мифические… мифические были легендой, шёпотом, страшилкой для курсантов. Про них говорили так, будто даже упоминать опасно.

И то, что происходит сейчас на Нордеке, слишком похоже на одно из таких явлений.

Чёрт.

Мы в заднице.

Я чувствую, как земля подо мной снова дрожит. Воздух вдруг густеет, наполняется запахом серы, горечью, от которой першит в горле. Я словно слышу далёкий треск, будто где-то под слоями льда начинает ломаться гигантская каменная оболочка.

Миллионы лет назад, на Земле, планете первой галактики Млечный Путь, вулканы изрыгали лаву. Красное море огня накрывало города, выжигало леса. И вот теперь — здесь? В ледяной пустыне, где дыхание само по себе режет лёгкие? Откуда взяться лаве, когда всё вокруг соткано из холода?

В голове хаотично перелистываются