Я – Товарищ Сталин 5 - Андрей Цуцаев

чем Советы. Британия и Франция провозглашали нейтралитет, но их действия — или бездействие — играли на руку республиканцам. Он знал, что многие в Лондоне и Париже симпатизируют левым, видя в них защиту от фашизма.

— Мы должны надавить на Германию, — сказал он, возвращаясь к главной теме. — Если Гитлер хочет победы над коммунизмом, он должен дать нам больше. Я отправлю ещё одно письмо в Берлин. Фон Кляйст должен поддержать нас. Его слово имеет вес в Вермахте.

Генералы снова переглянулись. Москардо кашлянул, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Кейпо де Льяно, напротив, не сдержался.

— Фон Кляйст — пруссак до мозга костей, — буркнул он. — Он смотрит на нас, как на дикарей. Но его танки и самолёты нам нужны. Если он не убедит Гитлера, нам придётся искать другие пути. Может, Муссолини будет щедрее?

Франко покачал головой. Муссолини уже присылал солдат и сотни танкеток, но итальянские войска часто действовали без дисциплины, а их техника уступала немецкой. Италия была полезна, но не могла заменить Германию.

— Муссолини делает, что может, — ответил Франко. — Но без Германии мы не удержим фронт. Я жду фон Кляйста сегодня. Он обещал новые отчёты о поставках. Мы обсудим это с ним.

Салас, представитель фалангистов, до сих пор молчавший, поднял руку. Его молодое лицо пылало энтузиазмом, но в голосе чувствовалась тревога.

— Генералиссимус, — сказал он, — наши люди готовы умереть за Испанию, но они устали. Война длится слишком долго. Фаланга может мобилизовать больше молодёжи, но нам нужны не только винтовки. Нам нужны танки, самолёты, артиллерия. Если Германия не поможет, мы потеряем поддержку народа. Люди начинают сомневаться.

Франко посмотрел на Саласа с холодной строгостью. Он не терпел разговоров о слабости, но знал, что фалангист прав. Народное воодушевление, вспыхнувшее в начале восстания, начало угасать. Крестьяне, рабочие, даже буржуазия устали от войны, голода и неопределённости. Если националисты не покажут решительных побед, поддержка может рухнуть.

— Мы дадим народу победу, — сказал Франко. — Но для этого нам нужна Германия. И дисциплина. Я не потерплю сомнений в наших рядах. Мы — единая сила. Католицизм, порядок, Испания. Это наш путь.

Генералы кивнули, хотя в их глазах читались разные эмоции: решимость у Москардо, скептицизм у Мола, раздражение у Кейпо де Льяно. Аранда, как всегда, выглядел задумчивым, словно просчитывал варианты. Марч молчал, но его пальцы продолжали постукивать по столу — знак, что он уже думает, где найти деньги на новые поставки.

Франко вернулся к карте. Он указал на Мадрид, затем провёл пальцем к Барселоне.

— Мы должны взять Мадрид, — повторил он. — Это символ. Если столица падёт, республиканцы потеряют дух. Советы не смогут поддерживать их вечно. Но для этого нам нужны танки и самолёты. Фон Кляйст должен убедить Гитлера. Если он не прибудет сегодня, я отправлю телеграмму в Берлин напрямую.

Мола поднял взгляд.

— А если фон Кляйст не сможет? — спросил он. — Что, если Германия решит, что мы не стоим их усилий?

Франко посмотрел на него долгим, тяжёлым взглядом.

— Тогда мы найдём способ, — ответил он. — Испания не падёт. Мы будем сражаться до последнего.

Зал погрузился в молчание. За окнами сгущались сумерки, и тени от свечей, зажжённых на столе, танцевали на стенах. Генералы знали, что война только начинается, и каждый из них чувствовал тяжесть этого момента. Франко, стоявший у карты, выглядел непреклонным, но в его голове крутились десятки вопросов. Где фон Кляйст? Почему он задерживается? Что скрывают Советы? И главное, как убедить Гитлера, что Испания — это не просто полигон, а ключ к его планам в Европе?

В этот момент никто в зале не знал, что Эрих фон Кляйст, их главная надежда на усиление немецкой поддержки, лежит связанным в подвале заброшенной фермы в руках людей, которые называют себя солдатами революции. Известие о его пленении ещё не достигло Бургоса, но оно уже летело по пыльным дорогам Кастилии, готовое взорвать планы националистов, как мина, заложенная под их надежды.

Дверь зала скрипнула, и вошёл адъютант Франко, молодой лейтенант с бледным лицом. Он держал в руках запечатанный конверт.

— Генералиссимус, — сказал он, — срочное сообщение из Сарагосы.

Франко взял конверт, но не вскрыл его сразу. Он посмотрел на своих генералов, затем на карту. Что-то подсказывало ему, что новости не будут хорошими. Но он не показал этого. Его лицо осталось бесстрастным, как и подобает человеку, который решил, что Испания будет принадлежать ему — или никому.

— Продолжим, — сказал он, откладывая конверт. — Мы должны быть готовы ко всему.

Генералы кивнули, но в воздухе повисло напряжение. Война, которая должна была стать быстрой победой, превращалась в затяжной кошмар. И где-то там, в пыли и жаре Кастилии, судьба Эриха фон Кляйста решала будущее не только его самого, но и всей Испании.

Глава 12

Дворец в Аддис-Абебе возвышался как угасающий памятник былому величию Абиссинии, его каменные стены, потрёпанные временем и войной, всё ещё внушали трепет под палящим солнцем конца апреля. Воздух был густым от запаха ладана и пыли, смешанных с едким привкусом пороха, доносившимся с окраин города, где итальянская артиллерия гремела словно далёкий гром. Большой зал дворца с высокими потолками и замысловатыми мозаиками, изображавшими древних императоров, казался пустым, его величие омрачалось тяжестью империи, стоявшей на краю пропасти. Император Хайле Селассие сидел на троне из резного красного дерева, задрапированном тканью алого и золотого цветов. Его хрупкая фигура была окутана чёрным плащом с серебряной вышивкой. Лицо, обрамлённое аккуратно подстриженной бородой, оставалось маской царственного спокойствия, но тёмные глаза выдавали усталость — ту, что приходит от бремени управления народом в бурю без конца.

Перед ним стоял полковник Фёдор Иванович Вяземцев, его обветренное лицо частично скрывал козырёк шляпы, которую он сразу снял в знак уважения. Гражданская одежда — выцветшая льняная рубашка, запылённые брюки и потёртый пиджак — не могли скрыть военной выправки. Пистолет Маузер С96, прижатый к рёбрам под пиджаком, был молчаливым напоминанием об опасностях, таившихся за стенами дворца. Миссия Вяземцева, полученная из Москвы через Павла Судоплатова, была ясна: убедить императора разорвать связи с британцами и полностью встать на сторону Советского Союза, представив документы, добытые на вилле Мюллера, как доказательство иностранного предательства.

Зал был тих, лишь мягкий шелест одежд советников императора, стоявших полукругом за троном, нарушал тишину. Их лица выражали смесь подозрительности и