Я – Товарищ Сталин 5 - Андрей Цуцаев

Алькасара, вошёл первым. Его лицо было суровым, а форма запылена — он только что вернулся из Толедо. За ним следовал генерал Эмилио Мола, чьи войска удерживали северные рубежи, включая Наварру и Страну Басков. Его худощавое лицо с острыми скулами выражало усталость. Генерал Гонсало Кейпо де Льяно, командующий южными силами, вошёл с обычной театральной уверенностью, и его голос гремел посреди зала. Последним явился Антонио Аранда, чьи дивизии сражались в Арагоне. Его аккуратная борода и пенсне придавали ему вид университетского профессора, а не военного. Вместе с генералами прибыли несколько гражданских лиц: Хуан Марч, богатый банкир, финансировавший националистов, и Рафаэль Салас, представитель фалангистов, чья молодёжная энергия контрастировала с мрачной серьёзностью военных.

Франко молчал, пока все рассаживались. Он сложил руки за спиной и смотрел на карту Испании, где красные и синие линии обозначали позиции республиканцев и националистов. Красные линии, представлявшие силы республиканцев, всё ещё занимали значительную часть востока и центра страны, включая Мадрид и Барселону. Франко нахмурился. Война затягивалась, и, несмотря на успехи в Андалусии и Эстремадуре, республиканцы, поддерживаемые Советским Союзом, не собирались сдаваться. Их танки Т-26, самолёты И-16 и тысячи добровольцев из Интернациональных бригад создавали всё больше проблем. Франко знал, что без внешней помощи его армия может утратить преимущество.

— Господа, — начал он, и его голос, низкий, с лёгким галисийским акцентом, прозвучал твёрдо. — Мы стоим на пороге решающего момента. Республиканцы получают всё больше оружия и людей из Москвы. Советы шлют не только танки и самолёты, но и своих офицеров, инструкторов и агентов ОГПУ. Они хотят превратить Испанию в свой форпост. Мы не можем позволить им этого.

Москардо кивнул, его пальцы нервно постукивали по столу. Он был человеком немногословным, но его опыт осады Алькасара сделал его легендой среди националистов.

— Генералиссимус, — сказал он, — мои люди в Толедо сообщают, что республиканцы наращивают силы на реке Тахо. Они получили новые партии оружия: пулемёты, миномёты, даже артиллерию. Это не просто крестьяне с винтовками. Это организованная армия.

Франко повернулся к карте, указав на красные отметки к югу от Мадрида.

— Советы шлют слишком много, — продолжил он. — Т-26 превосходят итальянские танкетки CV-33. Их самолёты быстрее Fiat CR.32. Если мы не найдём способ уравнять силы, они задавят нас числом и техникой.

Кейпо де Льяно, сидевший с краю, подался вперёд. Его голос, как всегда, был громким, с ноткой раздражения.

— А что делает Германия? — спросил он. — Фон Кляйст и его легион «Кондор» — это, конечно, помощь, но недостаточная! Где новые танки, о которых говорил Гитлер? Где «Мессершмитты»? Мы сражаемся с советскими машинами, а Берлин присылает нам инструкторов и старые Heinkel-51, которые сбивают на раз!

Франко поднял руку, призывая к тишине. Он не любил, когда эмоции брали верх над дисциплиной, но понимал, что Кейпо де Льяно говорит правду. Германия, несмотря на громкие обещания, поставляла технику и людей с осторожностью. Гитлер, похоже, рассматривал Испанию как полигон для испытаний, а не как союзника, которому нужна полная поддержка.

— Германия должна сделать больше, — согласился Франко. — Я направил письмо рейхсканцлеру с просьбой ускорить поставки танков Pz.Kpfw. I и новых бомбардировщиков Ju-52. Фон Кляйст обещал обсудить это сегодня. Он должен быть здесь к вечеру.

Генералы переглянулись. О пленении фон Кляйста они ещё не знали — известие о засаде на дороге в Бургос ещё не достигло ставки. Франко, не подозревая о катастрофе, продолжал:

— Легион «Кондор» доказал свою эффективность под Сарагосой. Их бомбардировки сломили республиканцев. Но нам нужны не только самолёты. Нам нужны танки, артиллерия, больше людей. Если Гитлер хочет, чтобы мы сокрушили красных, он должен вложиться полностью.

Мола, до сих пор молчавший, кашлянул и заговорил. Его голос был сухим, почти монотонным, но каждое слово звучало веско.

— Генералиссимус, Германия играет свою игру. Гитлер не хочет, чтобы мы победили слишком быстро. Он использует нашу войну, чтобы отточить свои войска и технику. Мы для него — лаборатория. Если мы будем давить на Берлин слишком сильно, он может вообще сократить помощь.

Франко нахмурился. Он знал, что Мола прав. Гитлер был хитёр и расчётлив. Испания была для него не только союзником, но и экспериментальной площадкой. Тем не менее, Франко не мог позволить себе слабость. Он должен был убедить Германию, что националисты — их главная ставка в борьбе с коммунизмом.

— Тогда мы должны показать Гитлеру, что мы — не просто полигон, — сказал он. — Мы должны нанести такой удар, который заставит Берлин поверить в нашу победу. Я предлагаю сосредоточить силы на Мадриде. Если мы возьмём столицу, это станет сигналом для Германии и Италии: мы способны выиграть эту войну.

Кейпо де Льяно усмехнулся, но в его глазах не было веселья.

— Мадрид? — переспросил он. — Это крепкий орешек. Республиканцы укрепили город, как крепость. Их Интернациональные бригады дерутся, как черти. А советские танки… Я видел, как один Т-26 разнёс три наших танкетки за минуту. Нам нужна не только Германия. Нам нужна Италия, и нужна срочно.

Хуан Марч, до сих пор молчавший, постучал золотой ручкой по столу. Его лицо, гладко выбритое и слегка загорелое, выражало деловую озабоченность. Как банкир, он привык мыслить цифрами и возможностями.

— Генералиссимус, — начал он, — я финансирую ваши армии, но деньги не бесконечны. Поставки оружия из Германии и Италии идут медленно, а их цена растёт. Если мы хотим больше танков и самолётов, нам нужно больше золота. Или Германия должна согласиться на кредит. Я могу вести переговоры, но Берлин должен видеть нашу решимость.

Франко кивнул. Он ценил Марча за его умение находить деньги там, где их, казалось, нет. Но слова банкира напомнили ему о ещё одной проблеме: блокада, организованная Британией и Францией. Комитет по невмешательству, созданный западными державами, должен был ограничить поставки оружия обеим сторонам конфликта, но на деле он мешал в основном националистам. Советы обходили блокаду, а Германия и Италия действовали осторожно, чтобы не раздражать Лондон и Париж.

Аранда, сняв пенсне и протирая его платком, заговорил:

— Блокада Британии не даёт особых результатов, — сказал он. — Их корабли патрулируют побережье, но советские суда проходят. Франция же медлит. Они говорят о невмешательстве, но я слышал, что республиканцы получают через Пиренеи оружие и добровольцев. Если Париж и Лондон продолжат закрывать глаза на Советы, мы окажемся в ловушке.

Франко стиснул зубы. Западные демократии раздражали его не меньше,