Узнавать Отражение - Ande

- До связи...

-

Глава 18

За Вышним Волочком пробило колесо. Как водится, правое заднее. Никаких проблем с заменой. У деда Степана отличная запаска. Я собрался ехать дальше, но Горыныч это пресек. Дескать, вот если еще одно пробьешь, то что? Напоминание, что до Питера и полдороги обратно спокойно доехали, вызвало поток желчи. И требование немедленно поискать автохозяйство с целью заделать дырку и ехать дальше уверенно, а не с опаской.

— Здесь тебе не ясли, Пол! В дороге нужно быть ко всему готовым.

— Слушай, не занудствуй.

— Что бы ты понимал! Меня тут в сентябре на МКАДе тормознули двое мужичков. Жигули-«четверка», карельские номера. Машина на домкрате, пристегнут полуприцеп. «Мастер, — говорят, — одолжи домкрат». «Берите, — говорю, — мужики, а нафиг вам еще один домкрат?» Они и рассказали, что ездили на юг отдыхать. А на обратной дороге вот — задний мост клина дал. «Будем чинить. Не боись, мы быстро, у нас запчасть». И достают из прицепа, Пол, запасной задний мост! А?! Эти парни не только доедут куда хочешь, но и вернутся. Не то что ты, экономист сраный.

Он развил бешеную активность. На посту ГАИ у Торжка сходил к ментам и все выяснил. Потом мы приехали в автопарк дорожной службы. Посреди ночи нашли шиномонтажника, и он нам починил колесо. На мои саркастические вздохи Горыныч лишь горестно причитал, типа: вот все питерские такие, лишь бы не работать, авось пронесёт, а то и само наладится:

— Люди мутируют в этом вашем Питере… возьмем «Преступление и наказание». Вот скажи мне, Пол, как так вышло, что высокодуховный и интеллектуальный Родион Раскольников считал, что убить старуху топором — это лучше, чем работать? Нет ли здесь связи с географией? Ведь за весь толстенный том он ни разу не подумал о работе! Кого-то он мне напоминает.

— Что бы ты понимал, недоучка угличский! Я — московский аспирант. Человек тяжелого умственного труда. Да и в Питер я не спать ездил, а по делу.

— Вот про недоучку было обидно. Я думаю восстанавливаться, кстати. Заочно, наверное...

— Можешь не суетиться. Обратись к Фреду, он тебе все устроит. Уж диплом-то — легко. Не задаром, понятно. Отработаешь. Но всё не штаны протирать, на голодный желудок.

— Ты, Пол, что, решил от меня избавиться? После того, что между нами было? Как честный мужчина, ты должен предоставить мне работу!

— Высокооплачиваемую?

— Здесь я спокоен. Ты явно не умеешь считать деньги.

Он в конце концов угомонился и заснул на заднем сиденье. Я рулил по даже в темноте красивой аллее — дороге от Торжка до Калинина, что вырубили в нулевые... Морщился от встречных фар и невесело размышлял. Можно было обойтись без всех этих подвигов. Просто попросить Фреда. Но кто же знал, что он как раз ищет банду, что бомбит отъезжающих?

Как он рассказал, предполагалась банда гастролеров, которые приезжают в Питер раз в две-три недели на дело. На Кучера никто не думал. Осенью этот кретин вместе со своими подельниками попробовал наехать на пивняк на Тамбовской. Получил по соплям от лиговской шпаны и договорился с ними: они не лезут в общагу, а он сидит тихо.

После августа 91-го поток отъезжающих увеличился. Евреи — бывшие отказники, искатели удачи в заморских странах, да и просто этнические мигранты. Кое-кого из них грабили за пару часов до отъезда. В случае с Костей они просто уже сдурели от безнаказанности... А так — организованная, мобильная группа. Две машины. «Жигули»-«двойка» и «Запорожец» у Баринова. Мы бы их ещё долго искали, Пол, если бы не ты.

В общем, зря мотался, получается. Впрочем, Коту я бы всяко помог. Да ещё я получил верного и весёлого товарища, что за любую движуху, и если что — всегда поможет. Как ни крути, с Горынычем мне повезло.

Этот объект везения к Химкам проснулся и начал снова командовать. В результате совсем скоро я вместе с машиной оказался в 17-м таксопарке, в зоне мойки. Дебелые тетки в резиновых фартуках споро помыли и пропылесосили мою машину. Всего за трешник. Горыныч пояснил, что такса неизменна. Может, потом поменяется. А пока — смело приезжай.

С чем мы и простились, договорившись созвониться. Он пошел заступать на смену. А я поехал за Светкой. На часах — семь утра.

Открыв мне дверь, она просияла. Так, как умеют мгновенно вспыхивать лишь женщины при виде своего мужчины. За что я бабам прощаю практически всё. И то, что она при этом бурчала про какого черта так рано, придурок, я ещё даже не умывалась, — не имеет никакого значения.

Как и то, что я при виде нее, такой уютной и домашней, собрался проверить прочность ее девичьей постели. Но был бит и подвергнут шипению с фырканьем и отправлен на кухню варить кофе. «Вот сам себе вари, раз мой не нравится».

Людмила Ивановна смотрела на нас с улыбкой, кофе в моем исполнении оценила выше Светкиного. Дочь на это разоралась: «Этот Павел, мама, обычный деревенский лимитчик! Шляется где-то по бабам, а потом дурит нам здесь головы».

И, усевшись в машину, она не успокоилась.

— Ты думаешь, я не помню эту твою брюнетку в модных кудряшках? Ностальгия мучает?

Пояснил, что брюнетка давно замужем. Но это отмазкой не засчиталось.

— От тебя, Пол, можно ждать любой глупости. А уж разбить семью...

Тогда я рассказал историю с Костей.

Ну, она отлично знает не только мою бывшую, но и Костю с женой. Мы вместе тусовались в Питере прошлой зимой. Так что она не только впечатлилась, но и успокоилась. То есть заявила:

— Я тебе, Пашенька, котенка подарю. На меня тебе плевать, а вот котика ты одного оставить побоишься.

— Мне на тебя настолько не плевать, что я уступлю. Заведу питомца. И это будет ёжик.

— Ёж?! Почему?!

— Во-первых, ежи прикольные. Во-вторых, он будет жить на кухне и охотиться на тараканов. И в-третьих, с ежом в квартире ты будешь опасаться ходить туда-сюда, ибо запросто уколешь ступню. Так что будешь лежать в кровати. Что и требуется. По-моему — гениально!

— Маньяк озабоченный!

— То есть первое, что ты подумала - про секс? И кто здесь озабоченный?

Светка — офигенная. И вместе