Красавчик. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин

с тобой не одинаковые, и наше воображение работает по-разному. У каждого из нас возникает при работе со способностью свой ассоциативный ряд. Важен результат, а не воображаемый процесс работы. Поэтому не жди, Сергей, что почувствуешь то же, что обычно чувствую я.

Юрий Григорьевич покачал головой.

Я смял платок — мне показалось, что тот ещё был слегка влажным. Почувствовал я и запах крови. Он будто бы слегка оттенил ещё не выветрившийся запах одеколона Сан Саныча.

— Дед, ты так и не объяснил мне, что именно чувствуешь при работе с этой «жизненной энергией», — сказал я. — На что она похожа? Какой ты её ощущаешь? Она теплая или холодная? Или у неё есть запах?

Сан Саныч поёрзал на диване, словно уже томился в ожидании.

Мой прадед посмотрел на ковёр поверх головы Александрова.

— Она… Кхм.

Юрий Григорьевич задумался — будто подбирал правильные слова.

— Она не тёплая и не холодная, — сказал он. — Она ощущается словно… укол новокаина. Появляется онемение на коже — там, где с ней соприкасается чужая кровь. Это онемение будто бы проходит по моему телу. В случае с «поиском» я чувствую онемение кожи на руке и на шее — энергия будто бы проходит в мозг и топит в себе мою головную боль. Она остаётся во мне — не переходит даже частично на моего помощника.

Мой прадед потёр правое запястье о ткань у себя на груди.

— При «лечении» я чувствую примерно такое же онемение, — продолжил он. — Только направляю чужую энергию в платок «пациента». Я будто бы лью в платок это онемение с двух рук. До тех пор, пока процесс перекачки энергии не завершится. Длится это обычно не больше пары минут. Гораздо дольше я готовлюсь к этому процессу. Потому я и зажигаю свечу, приглушаю свет и убираю прочие раздражители.

Юрий Григорьевич повёл плечом.

— Как это происходит у других… я тебе, Сергей, не скажу. Никогда об этом не слышал. Мне и самому это интересно. Послушаю твои рассказы. В данном случае я такой же неопытный учитель, и ты — неопытный ученик. Пока не представляю, как буду тебя учить. А ты сейчас ещё не совсем понимаешь, как именно будешь учиться. Важно то, что мы с тобой чётко представляем конечный результат занятий. Понимаем, что он вполне реален.

Юрий Григорьевич потряс указательным пальцем.

Я кивнул.

— Это всё хорошо, товарищи колдуны, — подытожил рассуждения моего прадеда Александров. — Просто прекрасно.

Он запрокинул голову, взглянул на меня и спросил:

— Красавчик, не пора ли уже начать твоё обучение? Время дорого. Мне скоро на вокзал. А я ещё трезв, как стёклышко. Не оттягивайте неизбежное-то. Ваше вступление слишком затянулось. Работайте, товарищи. Хватит лирики. Что мы ищем сегодня, Красавчик? Какие варианты? Что мне представить?

Я взглянул на Юрия Григорьевича — пот пожал плечами.

— Сан Саныч, представляй, что угодно, — ответил я. — Лишь бы ты сделал это хорошо. Выбери хорошо знакомый тебе предмет. Ну, и… дальше ты сам всё знаешь. Какая у меня сейчас задача, дед?

Юрий Григорьевич ответил с двухсекундной задержкой.

— Твоя задача, Сергей, — произнёс он, — что бы ты почувствовал заключённую в чужой крови энергию. В той, что на платке. Делай всё, как обычно. Одновременно прислушивайся к ощущениям в твоей руке. Какие они будут — этого я не знаю. Лишь они бы появились. Замечай их все. Хоть зуд, хоть холод. Как только ощутишь энергию, тут же направь её в сторону своего внутреннего компаса. Не на Сан Саныча.

— Ладно, — произнёс я. — Попробую. Только как мне её направить, дед?

Юрий Григорьевич вскинул руки.

— Подключи фантазию, Сергей, — сказал он. — Вообрази, что это обычная вода. Тёплая или холодная — неважно. Мысленно проложи для неё русло по своему телу. Или вскинь руку вверх, чтобы энергия стекла в нужном тебе направлении. Здесь нет готового рецепта, Сергей. Да и не важен он сейчас. Поначалу просто почувствуй эту энергию. Уже это сегодня будет отличным результатом. Там… сам поймёшь свои дальнейшие действия.

Я усмехнулся, спросил:

— Сколько ты мучился, дед, пока её ни почувствовал?

Юрий Григорьевич повёл плечом.

— Много, Сергей, — ответил он. — Я затратил на это гораздо больше времени, чем мы можем себе сейчас позволить. Если учитывать предсказанную тобой дату моей смерти. Но там были иные начальные условия. Совершенно иные. Кхм. Я не знал даже того, что моя идея с окровавленной тряпкой сработает. Я придумал её едва ли не случайно. Сейчас мы в этом варианте не сомневаемся. Он рабочий.

Я кивнул.

— Допустим.

— Поэтому, Сергей, ты не думай ни о чём, кроме конечного результата.

Прадед прикоснулся к моему плечу и сказал:

— Почувствуй стрелку компаса, как обычно. В то же время ищи и энергию платка. Сделай это одновременно. Первую часть задания ты выполнишь без проблем. Поэтому большую часть усилий и внимания направь именно на платок. Главная цель сейчас не поиск предмета, а поиск энергии. Мы знаем, что у тебя получится. Кхм. Вопрос только в том, когда это случится. Терпение и труд, Сергей — вот лучший рецепт.

Я сжал в кулаке платок — не почувствовал в нём ни тепло, ни холод.

Скривил губы.

— Терпение и труд сожгут мне мозги, — пробормотал я. — Ненавижу всё это циркачество с внутренним компасом…

Покачал головой.

— Не рассусоливай, Красавчик! — сказал Сан Саныч. — Работай уже. Начинай.

Александров ухмыльнулся.

Я взглянул на его лицо сверху вниз и заверил:

— Работаю, Сан Саныч. Что мы ищем? Что ты представил?

— Давно бы так.

Александров мечтательно зажмурил глаза.

— Что нужно нормальному уставшему на работе мужчине? — сказал он. — Вариантов немного. Конечно же: бутылка с коньяком. Вот её я и представляю сейчас, Красавчик. Уже представил. Почти наполовину полную. Ту самую бутылку, которую я распечатал позавчера. Надеюсь, что вы её не допили без меня. Вижу её сейчас, как настоящую. Тёплая, гладкая, манящая. Две царапины на правой верхней стороне этикетки. Не картинка — мечта.

Александров вздохнул.

Я усмехнулся и сообщил:

— У деда в сейфе она стоит. Это я тебе, Сан Саныч, скажу без всякого «поиска». Сомневаешься?

Александров пожал плечами.

— Сам знаю, что она в сейфе у Григорьича, — сказал он. — Что с того? Пусть себе там стоит. Пока. Не об этом речь-то. Ты почувствуй её этой своей стрелкой, Красавчик. Вот что тебе сейчас надо сделать. А не логикой блистать. Компас это свой дурацкий в башке оживи. Платок этот в руке почувствуй. Работай, Красавчик, а не разглагольствуй. Где взять коньяк и без тебя знаю. Не в этом сейчас дело. Я правильно сказал, Григорьич?