Русский диктат - Денис Старый

За это время поступали всё новые и новые сведения, что и в каком количестве захвачено. Но худо-бедно разобрались. И теперь уже начнется работа интендантов. Им предстоит все зафиксировать на бумаге, осуществлять контроль за передачей.

Кстати, я ввёл в своём корпусе практику обязательных накладных. У каждого есть своя печать, которую он должен в обязательном порядке прикладывать при получении продуктов питания, обмундирования, урожая и всего того, что составляет снабжение армии.

Полковник может отказаться от того или иного, поставляемого интендантами. И тогда назначается комиссия, призванная разобраться, почему случился отказ. Да, случаются и отказы. И это пока ещё съедает немало денег, которые тратятся впустую и на покупку заведомо плохих продуктов. Но лучше уж потратить некоторое количество денег, чем начинать кормить солдат червивой солониной, тухлятиной. Ведь на кону и жизни солдатские, и ещё большие траты государства, которое вложило немалые средства для обучения отдельно взятого солдата.

— Что дальше, спрашиваешь? В любом случае нам нужно немного отсидеться, подобрать свои силы, посмотреть, как будет действовать враг. Но не лететь сломя голову вперёд. Должны же мы дать хоть какой-то шанс Первой русской армии отличиться, а то, гляди, мы только лишь своими силами и выиграем турку, — сказал я, переводя ответ в шутку.

Конечно же, у меня были идеи, что и как делать дальше. Но, действительно, для этого нам необходимо знать, как будут развиваться главные события. Я своим корпусом сделал не просто много, а значительно больше, чем от меня ожидалось.

Более того, у меня есть предположение, что туркам просто необходимо отбивать обратно Хаджибей. Кроме этой крепости, которую я уже завтра повелю всем называть Одессой, у турок остаётся в относительной близости Аккерман. Но, насколько я знаю, эта крепость ещё меньше, чем Хаджибей, хотя, судя по всему, более неприступная.

Так что турки обязательно попробуют собрать какой-то ударный кулак для того, чтобы выбить нас из города.

— А дальше… Знаю я, что станичники не любят землю копать. Но работать будут все, может, только кроме офицеров, но им нужно будет руководить работами. Вот сюда мы и отправим все две тысячи пленных, что взяли в городе, но и этого будет мало, — сказал я.

Да, я захотел Хаджибей сделать опорным пунктом. Действительно, Одесса находилась очень выгодно и значительно сокращала логистическое плечо для наших войск. Да и такое большое количество захваченных призов мне просто было некуда отсылать.

А ещё уже сегодня вечером или ночью начнут подходить мои полки. Мне нужно, чтобы корпус имел возможность расположиться полностью в городе либо в его окрестностях. Но самое большое, что я могу расположить в Хаджибее, — это пять тысяч солдат и офицеров.

Учитывая, что я ожидаю из Крыма подкрепления, как бы не вышло так, что у меня в корпусе окажется более тридцати тысяч единиц только пехоты. Следовательно, я собирался значительно расширить территорию крепости. Для этого нужно значительно выдвинуть вперёд систему укреплений, сделать эшелонированную оборону.

Вот и будем копать рвы, сооружать валы, вбивать частокол, делать волчьи ямы, на некоторых участках выставлять колючую проволоку. Таким образом я и весь свой корпус могу вовнутрь поместить, и значительно усложнить задачу для турецкого командования.

— Ещё мне нужна будет твоя помощь, атаман… — задумчиво говорил я, когда уже заканчивался разговор и раздел имущества. — Прямо сейчас дай клич на Дон и запорожцам, что принимаем на службу временную, на два года, тех, кто смог бы управляться в море с парусами и с галерами. Платить буду по сорок рублей в год. Призы и боевые в дополнение пойдут.

— Немало, если ещё и кормёжку с одёжкой предоставите, — задумчиво говорил Краснов, выглаживая бороду.

А я просто ума не приложу, где взять матросов. Не знаю, где офицеров набраться. Но здесь складывается реальная возможность для любого мичмана вдруг стать лейтенантом или даже капитаном корабля. И если можно перевести всех офицеров с Каспийского моря, то вот матросов не сыскать.

И думаю я, что среди станичников есть хотя бы те, кого в море не укачивает. Да и не думаю я, что казаки, особенно запорожские, окончательно утратили навыки хождения по морям. У нас же в основном галеры. На парусный флот худо-бедно еще можно будет набрать команды, пусть даже и почти обескровить Каспийскую эскадру.

Ещё одним способом решения вопроса я видел привлечение к службе моряков и даже капитанов торговых кораблей. Не турок, конечно, и, скорее всего, не мусульман. Но в Крыму есть и греки, армяне, которые имеют торговые судна.

Кризисная ситуация с русским Черноморским флотом требует неординарных решений.

Получается, что только в Хаджибее мы взяли ещё один линейный корабль, два фрегата и четырнадцать галер. Учитывая ту эскадру, которая должна сейчас стоять в Крыму и возглавляться вице-адмиралом Бредалем, русский Черноморский флот становится не таким уж и беззубым. Можно заниматься хотя бы патрулированием акватории Одессы, Очакова, думать о новых десантных операциях.

— Господин генерал-лейтенант, к вам срочный вестовой из Петербурга, — доложил мне адъютант на пятый день работ по обустройству крепости Одесса.

Сердце защемило, голова чуть закружилась. Что-то нехорошее случилось.

Петербург.

3 апреля 1736 года

— Пожар! Пожар! — крик одного из охранников Андрея Ивановича Остермана вырвал канцлера Российской империи из царства Морфея.

Сонными глазами посмотрев на потолок, канцлер необычайно ловко подхватился с кровати. В его комнате уже начинало пахнуть гарью, и эта вонь усиливалась с каждой секундой.

Андрей Иванович стоял в одной ночной рубахе с колпаком на голове и крутил головой из стороны в сторону. Он был в том состоянии, которое можно было охарактеризовать выражением: «поднять подняли, а разбудить забыли».

И тут дверь резко распахнулась, в комнату ворвался поручик Преображенского полка. С ним были пять гвардейцев.

— Хватай, братцы, канцлера! Поднимайте за телеса его и тащите! — в растерянности и в некотором возбуждении от происходящего, офицер решил не разводить политесы, а сказать так, чтобы его солдаты, не так давно поступившие на службу, точно поняли, что делать.

Вот только канцлер попятился назад. Андрей Иванович услышал в словах гвардейца угрозу для себя.

— Ваше высокопревосходительство, не