Бродяга - Андрей Евгеньевич Первухин

Рыба дворянину понравилось, и с этого дня у женщины была только одна обязанность — заниматься копчением. Ребята с утра до вечера пропадали на реке, но это было даже хорошо, потому что редко кому из рабов удавалось прожить целый день и не получить плетью за какой-нибудь проступок. Даже Катарина два раза попадала на порку, потому что вовремя не поклонилась свободным людям. При появлении барона все рабы должны вставать на колени, пока он не уйдёт или не позволит подняться, а вот простым свободным нужно было кланяться.

В отличие от её старшего сына, у дворянина не хватило мозгов начать продажу рыбу, всю забирал для себя и своих людей. Само собой, женщина даже не подумала что-то ему предлагать, ладно бы она могла выкупить себя и своих детей, но разговора о выкупе даже не шло. Похоже, они попали в рабство на всю жизнь, но ещё повезло, что могли есть досыта. Например, тем рабам, которые работают в полях, было намного хуже. Их плохо кормили, считали чуть ли не скотом, а за малейшую провинность нещадно секли плетьми, нескольких запороли насмерть по совершенно пустяковому поводу. Как будто специально делали всё, чтобы они умирали в кратчайшие сроки. Лестор из-за своей доброты тоже один раз попал на порку, посмел дать рабам хозяйскую рыбу, даже не копчёную, а сырую, просто пожалел людей, когда шёл с реки с уловом.

Имелись среди рабов люди, которые хотели сбежать, только ничем хорошим это не заканчивалось. Трое беглецов на глазах всех рабов были зверски замучены. Катарина уже смирилась с участью раба, но жизнь снова резко изменилась.

Одной из ночей на деревню, где жила Катарина, было совершено нападение. Все рабы уже были в курсе того, что в этих местах это было обычным делом, местные землевладельцы часто выясняли между собой отношения с помощью оружия. Правда, до этого на их хозяина никто нападать не смел. Катарина тут же разбудила детей и заставила их спрятаться, сама тоже залезла под кровать и притаилась. Нападающие могли забрать себе всех рабов, а могли убить, чтобы хоть как-то навредить своему врагу. Требовалось быть очень осторожными.

Бой на улице разгорелся нешуточный, охрана быстро опомнилась и пыталась выдавить неприятеля с территории. Но, несмотря на все их усилия, у них ничего не вышло, вскоре дверь в дом была выбита могучим ударом воина.

— Тут пусто! — Рявкнул он кому-то.

— Да там она и дети тоже, все рабы об этом твердят, ищи! — Ответили ему. — Быстро!

Долго искать женщину с детьми не пришлось, прятаться тут было особо негде.

— Твоё имя? — Грубо спросил воин.

— Катарина, — пролепетала женщина.

— Детей как звать?

— Тук и Лестор.

— Ясно, быстро за мной! — Приказал воин, а когда женщина даже не подумала вылезать из укрытия, то сам её выволок, а потом и детей.

Весь двор был залит кровью, повсюду валялись тела людей. Охрану господина оттеснили в дом, откуда они изредка стреляли из луков, идти в контратаку никто из них не торопился. Воин громко свистнул и напавшие на деревню люди начали пятиться назад, прикрываясь щитами.

— Бабу и детей прикройте, уроды! — Раздался приказ и к Катарине, которая абсолютно не понимала, что происходит, подскочило сразу несколько воинов и прикрыли её и детей своими щитами, продолжая пятиться к реке.

Около берега стоял большой боевой корабль, куда все начали грузиться. Напавшие на поместье люди забрали не только своих раненых, но и всех убитых, аккуратно сложив их на палубе. После чего корабль, несмотря на густую ночь, ловко отчалил, гребцы навалились на вёсла. Катарина с прижавшимися к ней детьми сидела у борта, стараясь никак не привлекать к себе внимание. Впрочем, никто на них особого внимания и не обращал, разве что дали одеяло, после чего женщина даже умудрилась задремать.

Проснулась она рано утром, когда кто-то тронул её за плечо. Увидев перед собой громилу, который тут явно был главным, женщина тут же вскочила и поклонилась.

— Прошу прощения, господин, — пролепетала она, а мужчина поморщился.

— Меня зовут Гетор, — представился он. Так и называйте, а кланяться мне не нужно, я не дворянин, а просто командир отряда наёмников. Вы с детьми теперь свободные люди.

— А почему вы освободили только нас? — Уточнила Катарина. — А не всех рабов.

— Заплатили бы за освобождение всех, то освободили бы всех, — усмехнулся наёмник, — но мне было приказано освободить только вас. Не спрашивай, кем приказано, всё равно не отвечу, сейчас мы направляемся в королевство, там тебе всё объяснят. Пытаться сбежать не стоит, мне кажется, ничего плохого вас в королевстве не ждёт, мы вам не враги, скорее наоборот.

— Даже не собирались сбегать, — заверила женщина.

— И ещё один вопрос, как зовут твоего старшего сына? — Спросил Гетор.

— Тобиас, — не стала скрывать женщина.

— Замечательно, — улыбнулся наёмник. Правда, при его грозной физиономии в приличном обществе лучше не улыбаться, потому что его улыбка больше походила на злобный оскал. — Есть хотите?

— Немного, — призналась Катарина.

— Эй, ты! — Обратился Гетор к молодому парню, который с видом умудрённого жизнью старца ковырялся в носу и изучал добытое содержимое. — Гостей покорми, только клешни свои не забудь помыть, соплежуй ты никчёмный.

Отношение к бывшим рабам было подчёркнуто вежливое. Правда, толком поговорить ни с кем не удавалось, как и получить ответы на интересующие вопросы. Катарина прекрасно понимала, что их освобождение как-то связано с её старшим сыном, но чем он мог заинтересовать явно богатых людей, было непонятно. Впрочем, вскоре ей лично удалось поговорить со своей кровиночкой.

Все встреченные корабли воспринимались наёмниками как вражеские и они тут же готовились к бою. До боя ни разу не дошло, встреченные прижимались к правому берегу, а наёмники — к левому, чтобы пройти друг от друга на максимально большом расстоянии. Все так делали, как бы показывая свои миролюбивые намерения.

К сожалению, не все встреченные экипажи показывали своё доброжелательное настроение, в чём наёмники убедились, когда уже почти добрались до королевства, оставалось всего пару дней пути. Из-за поворота реки появилось три корабля, идущие под парусами. В отличие от встреченных ранее, они даже не подумали прижиматься к берегу, шли по самому центру.