Цепь - Ришат Медхатович Мухтаров

– Да отцепись ты!

Олеся упала на пол и ударилась затылком о стену. Волосы разлетелись в стороны и правая сторона ее лица оголилась. Показался шрам. Девушки замерли. Алиса растерянно смотрела на сестру. Олеся морщилась от боли. Наконец Алиса вышла из ступора и потянулась помочь сестре.

– Отвали! – истерично закричала Олеся.

Алиса одернула руку. Олеся согнула колени, положила на них руки и спрятала лицо. До Алисы стали долетать короткие всхлипы.

– Ты первая начала, – тихо проговорила Алиса. Сестра не отвечала. Всхлипы становились громче.

Алиса продолжала стоять и растерянно смотреть на сестру. Ей очень хотелось присесть рядом, и обнять ее. Как в детстве, когда та падала или за что-то обижалась на родителей. Но что-то ее останавливало. Навязчивая мысль, которая не отступала. «А что, если она притворяется?»

– Ты первая начала, – еще раз произнесла Алиса. В этот раз это звучало, как оправдание. Самооправдание.

Алиса прошла по коридору и быстро надела на ноги черные кроссовки сестры. Шнурки торопливо засунула под пятки. Взяла с тумбочки ключи, открыла дверь и остановилась – Олеся хмыкнула, явно привлекая внимание. Алиса повернулась и увидела красные от слез глаза сестры, зло уткнувшиеся в нее:

– Давай-давай. Парня моего забрала… Теперь и кроссовки мои забирай.

Алиса опять ничего не ответила. Фраза была сильно пафосной и явно заготовленной. Должно быть Олеся думала ее все то время, пока плакала. Якобы плакала. И Алисе стало стыдно за сестру. За то, как она унизительно себя вела. В кого превратилась. Но и себя было хвалить не за что.

Алиса открыла дверь и вышла. Прошла мимо лифта. Спускаться на нем не хотелось. Там было зеркало. А смотреть на себя не было никакого желания. Между вторым и третьим этажом на смартфон пришло сообщение. От Андрея. «Ты скоро? Что-то не так?» Алиса уже занесла палец, чтобы набрать: «Все норм. Бегу». Но остановилась. И ногами тоже. У самой подъездной двери.

С ней действительно было что-то не так. Сейчас она не могла повидаться с Андреем. После всего, что произошло дома. Никакой радости от свидания не будет. Спокойно болтать и улыбаться она не сможет. Андрей заметит что-то неладное. Он всегда замечает. Начнет выспрашивать. В итоге Алиса все расскажет. Он расстроится. Сейчас, когда ему и так непросто из-за всей этой ерунды с рисунками. Снова начнет винить себя. За то, что бросил Олесю. За то, что влюбился в ее сестру. А его вины здесь не было.

«Прости. Не смогу выйти», – набрала Алиса в ответ. Пальцы дрожали. Пару раз ошиблась, исправила. Не сразу, но все-таки отправила. Глаза стали влажными. Не как у Олеси, по-настоящему.

Через десять минут Алиса все-таки вышла. На улице уже было темно. Детская площадка была пустой. Ни детей, ни их родителей. Ни Андрея. Алиса уселась на качели и обняла себя за плечи. Было не холодно, но ее била мелкая дрожь. Она планировала просидеть здесь долго. Домой возвращаться не хотелось. Скоро должна была вернуться мама. Наверняка удивится, что Алисы нет. Начнет названивать. Алиса не возьмет. Пусть мать помучается немного. Какое-то наказание за то, что она сделала днем должно быть. Потом ей все расскажет Олеся. Про драку. Про то, как сестра ее толкнула. Как она чуть не разбила себе голову. Красные глаза и слезы произведут на Веру отличный эффект. Начнет названивать снова. Будет писать. «Где ты ходишь? Быстро домой!» Потом позвонит отцу. А вот это уже проблема. Его беспокоить не хотелось. Человек и так намучался за последнее время. Убил мальчика. Чуть не убил родную дочь. Не убил, но в итоге потерял. Ушел в себя. Ему нужна была поддержка, а жена выкинула его из дома. Спиваться и подыхать одному. Хорошая жена. Рядом только когда все хорошо. Но, наверное, так про родную мать думать нельзя. Ее надо любить. Но и отца надо любить. А еще надо любить сестру. Но при этом очень хочется любить Андрея. Почему Алиса всегда должна разрываться? Почему она всегда находится посередине?

Да блин! У нее даже на лбу ничего нет. Ни ноля, ни линии. Она снова ни там, ни там. Ни с теми, ни с другими. Снова между.

Алиса засмеялась. Эта мысль почему-то сильно ее развеселила. Увидь ее кто со стороны, покрутил бы пальцем у виска. Сидит на детской площадке и угорает. Наркоманка, наверное.

А сейчас, наверное, и увидят. И подумают. У подъезда остановилась машина. Дорогая, солидная. С переднего пассажирского места вышла стройная женщина. На лице улыбка во все зубы. Движения уверенные. Глаза сияют, почти как фары.

Алиса не сразу узнала в этой женщине свою мать. Так давно она не видела ее счастливой. По-настоящему, как раньше. Даже на секунду забыла про свои планы провести на улице час-другой и уже почти подняла руку, чтобы привлечь внимание. Но тут Вера наклонилась, сунулась обратно в машину и… Ого! Поцеловалась с водителем. Долго и смачно.

Дверь захлопнулась. Машина уехала. Вера постояла еще несколько минут, глубоко и с удовольствием вдохнула воздух и направилась к подъезду. Дочь она так и не заметила.

Глаза снова стали мокрыми. Алиса никогда это не проговаривала, но она всегда надеялась, что родители снова будут вместе. Когда-нибудь. Отец отойдет от шока, мать поймет, что без него не может. Олеся перестанет вести себя, как стерва. И они снова заживут как раньше.

Но сегодня все шло как-то не так.

Денис убрал от лица мобильный. Он только что закончил разговор с Алисой. Пять минут назад позвонила встревоженная Вера и сказала, что младшей нет дома. И трубку она не берет. От отца Алиса «взяла трубку» сразу. Сказала, что дышит воздухом во дворе. Звонок от матери не видела – наверное, сбой какой-то. Еще немного погуляет и скоро поднимется домой. Ее голос показался Денису тихим и грустным. Он уточнил, все ли у нее хорошо? Может ли он ей чем-то помочь? Алиса, разумеется, ответила, что все в порядке. А как еще может ответить подросток? Денис решил не напирать, сказал дочери, что любит ее и напомнил, что она может звонить ему в любое время.

Беседа получилась какой-то сухой и формальной. Алиса явно не хотела разговаривать. А Дениса постоянно отвлекала ноющая боль в руке. Он не стал распространяться насчет сегодняшнего случая с собакой. Но и Алиса явно что-то недоговаривала. Может опять поцапалась с сестрой. Может что-то другое, более личное. Но любое, даже самое