Мы, Николай II. Годы 1914-… - Станислав Черняк

— Но мы же это расскажем вдвоём, может, сразу двоим нам поверят?

В этот момент в дверь постучали, и на пороге возник выспавшийся и отдохнувший Распутин.

— Так, выходит, теперь у нас два царя, — неожиданно хохотнул он, заморгав глазами. — Впрочем, о чём-то подобном голоса меня и предупреждали.

— Выходит два, — хором ответили мы, как будто цитируя реплику из одной очень известной комедии Леонида Гайдая.

— И что надумали, Ваши Величества? Кому будем голову рубить, а кого признаем истинным императором? Про Лжедмитрия я давно слышал, но вот про то, что Лжениколай появится, даже в страшном сне не мог представить. А теперь вообще вас сам чёрт не различит.

— Гриша, — каким-то очень нежным и заискивающим голосом спросил настоящий Николай, — а что голоса в твоей голове сейчас говорят?

— Смеются над всеми нами, — недовольно произнёс Распутин. — Экую кашу вы заварили, Ваши Величества. И не расхлебаешь.

— Но не по своей же воле. Ты прекрасно знаешь.

— Оттого не легче. Членам делегации и даже вашим иностранным коллегам мы худо-бедно что-то наплетём, но ведь слухи мгновенно разойдутся по всей Руси-матушке, и начнётся вой народный, мол, царь-то ненастоящий! Большое волнение нам грозит, нужно срочно одного из вас возвращать в его истинное время. Правда, голоса мне такого указания пока не давали.

— Рано его возвращать, — задумчиво произнёс истинный Николай, — Годок-другой мне предстоит поучиться. И хоть ты орал как потерпевший про явление истинного царя, именно он смог изменить многие вещи к лучшему по сравнению с тем, что написано в той страшной книге, которую я привёз из его времени.

— Ну тогда одного придётся надёжно спрятать, а второму разгребать потихоньку эту кучу проблем и недоразумений.

— Не знаю, Франц Фердинанд подобную версию может и проглотит, но вот иезуит Черчилль явно усомнится.

— А это его проблемы. А рот раскроет — поставьте его на место. Мало ли, какие внутренние дела в России творятся. У нас страна такая, что удивляться ничему не приходится. И что ни жулик — выдаёт себя за императора, — произнося последнюю фразу, Распутин наигранно недовольно, но с весёлыми искорками в глазах, посмотрел на меня.

Глава 89

Черчилль, конечно же, не поверил. Точнее сказать — на словах сделал вид, что поверил, но по выражению его лица, удивлённому примитивностью нашей версии, — мол, за кого вы меня держите, — истинная реакция была понятна. Однако ему, как и нам, было выгодно не раздувать эту историю. Появление ещё одного персонажа, очень напоминавшего английского короля Георга V, сейчас было совсем ни к чему. Поэтому при следующей встрече с Францем Фердинандом и Вильгельмом мы совместно постарались замять этот инцидент — мало ли сумасшедших, да ещё под влиянием русской водки и палящего боснийского солнца.

Отправить Николая II домой тоже никакой возможности не было. Представляю себе глаза Аликс, у которой окажется сразу два абсолютно похожих между собой мужа. А потому пока все остались в Сараево, но порядок выработали такой: когда я езжу на переговоры, настоящий Николай тихо сидит в своём номере, когда я возвращаюсь, он выходит на прогулку или в ресторан. Что касается нашей делегации — мы объяснили происходящее версией необходимости двойника в условиях реальной угрозы моей жизни. Наши люди были несколько ошарашены, но в целом остались этой версией более-менее удовлетворены.

Хотя, признаюсь, случались и накладки. Так, однажды мы с Николаем случайно посетили один и тот же ресторан в центре Сараево с интервалом не более часа, после чего по городу пошли слухи об отменном аппетите русского императора. Но это было скорее исключение из правил, которые мы оба старались досконально соблюдать.

Нагрузка на меня заметно выросла. Днём, а порою и вечером, шли переговоры, а утром, встав раньше обычного и позавтракав, я досконально объяснял все нюансы истинному Николаю Александровичу. К счастью, его, безусловно, выдающиеся умственные способности помогали быстрее адаптироваться к новым условиям, и, признаться, всё-таки разрыв в 18 лет — это не прыжок на век с лишним вперёд или назад. Да, автомобилей стало больше, и они двигались быстрее, да, электричество и радио стали гораздо более распространены, но, согласитесь, что всё это мелочи по сравнению со знакомством русского царя с моим смартфоном или посещением международного аэропорта с последующим полётом на аэробусе.

Удивительно было чувствовать себя в образе некоего царского наставника, рассказывающего о событиях последних лет, их политической подоплёке, и видеть истинного монарха, аккуратно записывающего всё в тетрадочку. Сказать, что мы стали друзьями, было бы явным преувеличением. Как бы то ни было, я невольно занял его место и выбросил из его жизни огромный промежуток времени и массу событий. Да уже одно то, что все эти годы я жил с Аликс, и она родила от меня, а не от него, пятерых детей, могло поставить крест на любой мужской дружбе.

Надо признать, что Николай Александрович впитывал сведения подобно губке. Давало о себе знать и его мощное базовое образование. В некоторых вещах, несмотря на мой опыт и реальный возраст, он разбирался гораздо лучше, особенно если мы касались вопросов военных, либо уточняли сложные родственные отношения внутри огромной романовской семьи.

Переговоры шли сложно. Ещё бы — пять ведущих европейских держав, с разными интересами, порой противоположными целями, и, что уж греха таить, совершенно различным менталитетом самих верховных руководителей. Дело стронулось с мёртвой точки, когда к переговорам подключились министры финансов и иностранных дел. Военных министров мы решили оставить на сладкое — мало кому из них могло понравиться грядущее сокращение армий и сворачивание оружейного производства.

Министры финансов, напротив, сразу прочувствовали, или, если вам так больше нравится, просчитали все выгоды предстоящего союза. Ещё бы — отмена внутренних пошлин, огромная экономия на охране границ, согласованные квоты на поставку промышленных изделий и продовольствия, единые налоги. А главное — огромный единый европейский рынок, свободно противостоящий интересам Соединённых Штатов Америки и ведущих азиатских держав.

Мне было особенно приятно, что Россия играла в данных переговорах ведущую роль, потому как именно я фонтанировал идеями, основанными на увиденном и услышанном в своё время в XXI веке. Конечно, доскональной информацией я не владел, но это и здесь было уделом узких специалистов. Моей задачей было не дать ущемить интересы моей страны, но в тоже