"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

Смог бросил через плечо, не поворачиваясь:

– Я знал, что рано или поздно ты вернешься.

И никак не отреагировал на требовательную просьбу Яна, продолжая сверлить пылающим взором вынужденного склониться перед ним Константина. Униженного. Разбитого и поверженного. Не Чернобогом, нет. А своими собственными воспоминаниями и собственной болью.

– Твоя мать сотворила тебя тем, кого невозможно убить. Сотворила против моей воли, ослушавшись. Ты мог стать самым могущественным и совершенным существом во Вселенной, однако не воспользовался шансом. Ты выбрал нечто незначительное – пожелал растратить немыслимую силу, невиданное преимущество впустую. В итоге Морана создала самое бесполезное, жалкое и гнусное существо, которое лишь потакает собственным прихотям. Бездумно гоняется за призраками никчемного прошлого, бесцельно мучает и убивает. Думаешь, я не следил за тобой все это время? Думаешь, не наблюдал за тем, как ты осваиваешься в своем новом облике? – Прожекторы ледяных глаз застыли бездвижно в одной точке – на склоненной голове Константина, точнее, на затылке лысого черепа с разлагающейся плотью. – Вот и славно, что внутри тебя нет должной внутренней силы, а ты слаб характером, ведь иначе ты погубил бы все миры своей черной, уродливой сущностью.

Мне хотелось кричать. Гнев распирал мои ребра. Владыка пекла так ужасно говорил о нем. Но Константин… Пусть он оступался. Пусть он не был хорошим. В принципе действительно не был. Но и не являлся настолько плохим. По крайней мере, не по своей вине, не по собственному выбору.

И тем более не Смогу было его осуждать. Не тому, кто сам совершал слишком много неблаговидных поступков.

– Ты сделал его таким, Смог, – отрезал холодно Ян. – Когда-то Константин был самым добрым из нас. Самым чистым. Самым… человечным. Ты это знаешь. И именно это ты веками пытался уничтожить в нем.

Тон Яна сквозил неприкрытым обвинением.

– Но монстра создал не я, – возразил Чернобог, отрицательно покачивая головой в шлеме.

– Не называй его так! – гневно предостерег Ян, бесстрашно не уступая отцу. – Он не монстр.

И ничуть не важно, были ли его слова правдой или нет. Ян защищал младшего брата.

Безапелляционно. Защищал от того, кто точно был хуже. Сильнее. Опаснее. Могущественнее всех.

– Ян, – растянул его имя Чернобог, поворачивая к нему голову и переключаясь на него. – Зато ты никогда не был таким жалким, как младший брат. Даже сейчас, когда провел столько времени среди людей. В тебе много от моей породы. О да. И я знаю, каких неимоверных усилий тебе стоят попытки отрицать наше сходство. Вижу, как отчаянно ты стремишься быть не мной. Быть не тем, кем должен являться согласно своему происхождению. – Владыка пекла угрюмо усмехнулся.

В голосе его были нотки разочарования, словно отказ Яна от послушания, отрицание своей сущности и места в семье и в пекле разбивает несуществующее сердце Смога.

И он продолжил:

– Пытаешься выдать себя за человека? Думаешь, самоотверженное благородство, которому ты научился у людей, тебе поможет? Кого-то спасет? Неужто желаешь защитить его? Осчастливь меня, скажи, что людское милосердие, эта слабость, все же не до конца пропитала твою бессмертную драконью душу.

Разумеется, Яну очень хотелось заявить, что Константин способен за себя постоять. Но здесь и сейчас любой из детей Смога был практически бессилен перед отцом. Даже объединившись, они не сумели бы с ним совладать.

Ян молчал, его губы были теперь как тонкая нить. Внешне непоколебимый, спрятавший эмоции глубоко внутри, не выпуская ни единую наружу.

Глаза-прожекторы Чернобога оторвались от него и сурово легли на Константина. И внезапно перебрались на меня. Мое тело сковала тяжесть, будто некий груз молниеносно опустился на плечи, а затем неровно забилось сердце. Смог буквально сжал его в тиски, проникая в мое нутро, завладевая, контролируя, заставляя сердце сокращаться неправильно.

Я изо всех сил напрягла легкие, чтобы сделать более глубокий вдох и попыталась успокоить разыгравшееся воображение, не поддаваясь страху, но ничто не сработало.

– А она? – с презрительной интонацией вопросил Чернобог.

Прожекторы скользили по моему телу и лицу. Чернобог разглядывал меня, но уловить выражение лица Смога из-за маски было невозможно.

Да и было ли у него осязаемое лицо?

Он бросил, прерывая паузу:

– Неужели это очередная глупая человеческая привязанность? Как нелепо. Разве ее существование не делает бессмысленной твою прошлую жертву, Константин? Ты едва не лишился жизни из-за смертной возлюбленной. Но выяснилось, что вечная любовь растворилась за десяток жалких веков, не оставив и следа. Ты – невредим, девицы навсегда не стало, твоя мать в итоге не простила мне твоего убийства и все равно через некоторое время ушла от меня. Братья и сестры приняли твою сторону, покинув семью, а расщепленная человеческая девчонка уже ничего для тебя не значит. Это ли не поступок играющего мальчишки? Незрелого. Эгоистичного. Взбалмошного, каким ты был всегда.

Я затаила дыхание. Чернобог думал, что я новая возлюбленная Константина. За все время разговора Ян ни разу не взглянул на меня, стараясь не привлекать ко мне внимания, но это не помогло.

Чернобог явно не в курсе, кто я такая и зачем нахожусь в нави, и первым и единственным логичным для него объяснением было то, что я тут из-за Константина.

– Ты предпочел не называться моим сыном, но не мой ли долг как настоящего отца избавить тебя от позора, от очередной беспечности твоих поступков? Не я ли должен направить тебя на путь истинный? Возможно, хотя бы на сей раз ты отблагодаришь меня.

Проходит секунда, за которую я почти не успеваю сообразить, что произошло.

Слышу громкий пронзительный крик издалека, еще не понимая, кому он принадлежит, чувствую острую боль, моментально расползающуюся по правой стороне тела, и осознаю, что визг – мой собственный. Память мигом воспроизводит случившееся, причем чисто рефлекторно, давая мне увидеть все с опозданием: Чернобог коротким кивком отдает приказ туросику, державшему меня, лезвие клинка отнимается от моей шеи и мгновенно и точно вонзается в правое бедро.

Я чувствую сталь под кожей, в раскаленных от горячечной боли мышцах, в пульсирующей кровоточащей ране, ощущаю, как лезвие пробуравливается дальше и дальше, втыкаясь в кость. Сердце стучит бешено и громко, заглушая мой новый вопль.

Боль заполняет собой все, и я закрываю глаза, вижу перед собой лишь ослепляющие вспышки белого света, вместо того что предстало взору мгновение назад: лишь помню, что Ян сорвался с места.

Константин был нерушим, но Ян…

Чернобог тотчас сделал мне еще больнее, в ответ на первые же шаги старшего сына по направлению ко мне, желая остановить его. Владыка пекла выставил вперед руку, сжатую в кулак, и мое сердце