Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан

каким-то чудом отцу удалось урвать три места в плацкартном купе. На них лежали свернутые в рулон точно такие же матрасы, а поверх них — колючие одеяла, от которых у меня потом чесалось все тело. Но в целом, надо сказать, поездка мне понравилась: двое суток я ничего не делал, только читал запоем книги и трещал о том — о сем с соседями по вагону, такими же пацанами, которые ехали отдыхать с родителями на юг. Когда тебе всего тринадцать, бытовые условия не особо волнуют.

— А мне нравится, — весело ответил Валька, разбирая свой рюкзак. — Можно совершенно безнаказанно ходить с ножом по лесу. Ну, это у меня батя так шутил. Вот в огороде копаться ненавижу, а по грибы ходить — с удовольствием, хоть я и городской парень. Отличная возможность побыть наедине с природой и подумать о том, о сем… По Томке только скучать в буду, а так в целом все очень классно!

Я вдруг с тоской вспомнил свою уютную большую кровать с ортопедическим матрасом и дорогим невесомым и очень теплым одеялом и вздохнул. Да уж, видимо, слишком сильно я ностальгировал по своему путешествию в восьмидесятые. Поэтому, видимо судьба и решила дать попаданцу еще один шанс испытать все прелести жизни в то время. В ближайшие три недели мне придется стирать всю свою одежду в тазике собственноручно, разводя в нем стиральный порошок, спать в комнате с пауками и довольствоваться киселем с запеканкой на обед.

— Пошли белье получим, — оторвал меня от размышлений голос Вальки.

— Угу, сейчас.

Я случайно кинул взгляд на Вальку, копошащегося в своих вещах, и вспомнил вдруг, что совсем не знаю, что находится у меня в рюкзаке. А вдруг там какой-то ключ к разгадке? Ладно, гляну потом.

— Вход в столовую с торца здания, нам надо на улицу выйти и обойти.

— А ты откуда знаешь? — удивился я.

— Так я же тут уже третье лето вожатым! Ты не знал? — удивился Валька.

— Нет, откуда? — спросил я, шагая вслед за приятелем по направлению к столовой.

— Все время забываю, сколько мы с тобой не виделись… — Валька вдруг тормознул у деревянного стенда. — Вот, читай. Наш с тобой распорядок на ближайшие две недели.

На небольшом деревянном щите, который поставили у дороги в столовую, было написано следующее:

-подъем в 7:30;

— зарядка 7:35 — 7:50;

— уборка постелей, туалет 7:50 — 8:10;

— построение, линейка, планёрка 8:10 — 8:20;

— завтрак 8:20 — 9:00;

— участие в трудовых делах лагеря 9:00 — 11:00;

— оздоровительные процедуры 11:00 — 12:30;

— свободное время 12:30 — 13:00;

— обед 13:00 — 14:00;

— послеобеденный отдых 14:00 — 15:30;

— уборка постелей, туалет 15:30 — 16:00;

— полдник 16:00 — 16:30;

— занятия спортивных секций и кружков 16:30 — 18:00;

— индивидуальное чтение 18:00 — 19:00;

— ужин 19:00 — 20:00;

— отрядные мероприятия 20:00 — 21:30;

— линейка с подведением итогов дня 21:30 — 21:45;

— приготовление ко сну 21:45 — 20:00;

— сон 20:00.

Ну ничего себе! Почти каждая минута расписана! Наверное, у моего двойника в армии и то было больше свободного времени. Может, это сделали специально для того, чтобы у пионеров было меньше времени и желания заниматься всякой ерундой. Не зря же говорят, что от безделья всякая дурь в голову лезет. А дури у подростков в голове хоть отбавляй (по себе знаю).

— Так ты говоришь, что уже ездил вожатым? — рассеянно спросил я Вальку, пытаясь запомнить все, что написано на стенде.

— Ага, кивнул Валька. — Воспоминаний — масса. Ребятня была шебутная, конечно, но очень забавная. Ты, например, про вызов духов что-то слышал?

— Нет, — удивился.

— Ты что, в лагерь ни разу не ездил?

Да как сказать… Ездил, конечно. В Англию на две недели, потом еще как-то — в Испанию. Но не рассказывать же Вальке, как нас вместе с группой школьников, изучающих английский язык, на выходные вывозили в Оксфорд погулять? Из всего, что касается пионерских лагерей времен СССР, я знал только то, что там мальчики мазали девочек пастой по ночам, а девочки — мальчиков. Вот, собственно, и все… Но этих знаний явно недостаточно, поэтому в ближайшее время мне надо активно слушать, смотреть и запоминать все вокруг, чтобы ликбез был качественным.

— Не ездил, — поспешил соврать я. — У бабушки на даче все лето проводил, вплоть до десятого класса. А потом — институт, армия… Сам знаешь.

— Ну, брат, ты много потерял! — воскликнул Валька. — Лагерные приключения — это же вообще бомба! Вот слушай… — и он пустился в увлекательные воспоминания.

В общем, когда мой товарищ поехал в лагерь вожатым в первый раз, ему дали отряд мальчиков и девочек лет тринадцати — самое начало подросткового возраста, когда детские увлечения уже не интересны, а до взрослых ты еще не дорос. Вот и лезет в голову всякая ерунда. В то лето все девчонки в лагере повально увлекались спиритизмом. Никакой мистики там на самом деле не было, так, баловство одно. Вызывали духов умерших писателей, гномиков, бабки, ворующей пионеров и прочих интересных персонажей. Почти каждую ночь, когда Валька дежурил и делал обход, он слышал тоненькие девичьи голоса, которые призывали то одного, то другого. Однажды во время обхода приятель проходил по улице мимо комнаты девочек, он уже по обыкновению услышал завывания:

— Дух Александра Сергеевича Пушкина, приди! Дух Александра Сергеевича Пушкина, приди!

Так, это что-то новенькое. Пока приятелю удавалось услышать только вызывания красного гномика. Высокий Валька, притаившись, сумел тайком заглянуть в окно и едва не расхохотался от увиденного. Приготовления к мистическому обряду, совершаемому школьницами, были проведены на высшем уровне — завешанные одеялами окна с небольшой щелкой, через которую товарищу удалось заглянуть, сдвинутые вплотную три койки, стащенное у кого-то зеркало, на столе — горящие свечки (жесткое нарушение правил противопожарной безопасности, которое строго каралось выговором), блюдца, затертый до дыр и потрепанный томик стихов классика, и вокруг всего этого — пятеро колдуний в ночных рубашках, которые завывали над всем этим делом, подняв руки. Валька, который уже покраснел от распираемого его дикого хохота, отчаянно зажимал себе рот ладонью, и ждал, что же будет дальше.

Доморощенные колдуньи предполагали, что если все шаги обряда сделать правильно, то после очередного повторения фразы дух вызываемого персонажа