Кровавая весна 91-го - Алексей Шумилов

— Так что, идём? — поинтересовался Андрей. — Решим всё между собой без долгих разговоров.

— Пуууууук, — тонко и жалобно откликнулась задница. Георгадзе побледнел и ещё больше вцепился ладонями в попу.

— Ты чего? Геморрой обострился? — сочувственно поинтересовался Максимов. — Может тебе туда свечку вставить? Ректальную. Говорят, помогает.

— П-п-п-у-у-у-к, — страдальчески протарахтело в ответ.

— Ни хрена не понял. Ты можешь сказать, нормально, ртом, а не вот этим всем? — продолжал измываться над страдающим противником Максимов. — Если решили драться один на один, давай начнем, чего зря время тратить? Хотя, если извинишься, замнем для ясности.

— И-и-извини, — сквозь стиснутые зубы промычал Георгадзе, мечтающий, чтобы всё побыстрее закончилось, все разошлись, а он успел добежать до туалета. Или хотя бы до ближайших кустов.

— Вот видишь, можешь, когда захочешь, — Андрей дружески ткнул пальцем в живот борцухи. — Так и быть, прощаю.

Такого издевательства многострадальный кишечник не выдержал. Раздался оглушительный треск, завершившийся громоподобным пуком. В одно мгновение под задними карманами джинсов вспучились и набрякли мешками огромные кучи, прорываясь сквозь небесно-голубую ткань зловещими коричневыми разводами.

И тут все присутствующие поняли: до этого мгновения пахло просто прекрасно. Грузины и шпана из одиннадцатого «Б» стайкой испуганных воробьев порскнули в стороны. Школьники, пришедшие посмотреть на гладиаторские бои, плевались и с перекошенными лицами, отбегали подальше, зажимая пальцами носы.

По штанинам Миши с еле слышным журчанием продолжало течь. Под фирменными адидасовскими кроссовками образовалось живописное коричневое озеро, расползавшееся всё дальше…

— Млять, — потрясенно выдохнул кто-то из окружения «мажоров».

Ну ладно, — вовремя отступивший Максимов поморщился и брезгливо помахал ладонью перед лицом. — Раз уже всё решили, нам пора идти. Вы уж дальше сами как-нибудь разбирайтесь.

Схватил под руки, укатывающихся от смеха Рудика и Вадика и вместе с компанией ржущих как кони парней, двинулся наверх, оставив Михаила обтекать в гордом одиночестве, посреди вонючей лужи…

У школы Максимов дружески распрощался с парнями. Поблагодарил за помощь, пообещал в ближайшее время проставиться. Деньги у него были. Предки регулярно давали на обеды. А в розовой хрюшке-копилке, дожидавшейся своего часа в шкафу, тихо шелестели купюры и звенели монеты. И судя по тяжести, их было достаточно…

Дома Андрей пообедал, около часа корпел над уроками, затем провел короткую сорокаминутную тренировку и пошел в ванную. После душа глянул на часы в гостиной — до четырех оставалось полчаса.

Максимов вздохнул, достал из дипломата сложенный листик с телефоном Грищенко. Вышел в прихожую, взял трубку телефона и набрал номер.

— Да, — раздался в трубке неуверенный голос рыжего.

— Бдишь на боевом посту? — усмехнулся политтехнолог. — Молодец. Одевайся, и через двадцать минут ожидай меня на спортивной площадке в моем дворе. Пойдем в гости.

— А, — Гринченко завис, потом растерянно уточнил. — Лене точно нужна помощь?

— Точно, — заверил Андрей. — Не тупи. Всё, через двадцать минут на площадке.

Трубка с клацаньем легла на рычаги.

— Он сказал: «Поехали», и взмахнул рукой, — промурлыкал Андрей.

Настроение было отличным…

Квартиру Колокольцевой, проинструктированный Русиным, Максимов нашел сразу. Благо, жила она недалеко, в следующем доме. Поднявшись на шестой этаж, Андрей сразу отыскал нужную дверь. Отвел порозовевшего от волнения Олега вниз по лестнице.

— Стой здесь, жди, пока позову. Не вздумай никуда убежать, подведешь Лену. А ей надо обязательно помочь с физикой. Я там долго не задержусь, минуты через две, позову. В крайнем случае, через пять. Понял?

— П-понял, — кивнул рыжий. — С-стою.

От переполнявших эмоций Гринченко затрясло. Даже заикаться начал.

«Вот же, влюбленное создание», — хмыкнул Максимов.

Поднялся вверх и утопил палец в кнопку звонка над черной дверью.

— Иду, — раздался девичий голос. Внутри квартиры зашелестели шаги. Мелькнул светом и снова потемнел дверной глазок. Дважды щелкнул замок. Дверь приоткрылась.

Максимов зашел в холл. Лена и Инга встретили его в полной боевой готовности. Колокольцева была в коротеньком халатике, еле доходящим до коленок. Упругие шары грудей, с дрожащими прозрачными капельками, притягивали к себе внимание. Аус щеголяла в расстегнутой жемчужной блузке и мини-юбке, едва закрывавшей зону бикини. Девчонки заговорщицки переглянулись, когда Максимов с трудом отвел взгляд от вызывающе выпяченной под халатом груди.

— Привет, Андрюша, — промурлыкала Лена. — Извини, что я в таком виде. Только что из душа вышла. Надеюсь, ты не обиделся?

— Конечно, нет, — усмехнулся Максимов. — Наоборот, я в восхищении.

Мы тебя ждали с нетерпением, — с придыханием добавила Инга, многообещающе стрельнув томным взглядом из под длинных ресниц, и вздохнула. — Так хотели подготовиться к самостоятельной, ты даже не представляешь.

— Раз хотели, подготовимся, — хищно улыбнулся Максимов. — Начнём с простого. Изучим раздел возвратно-поступательных движений. Где тут у вас кровать?

* * *

На следующий день Георгадзе в школе не появился. Место рядом с Лесиным пустовало все шесть уроков. Оставшийся в одиночестве сынок секретаря горкома старался не сталкиваться с Максимовым и Русиным, а если случалось пересечься, отворачивался и быстро уходил.

Слухи о произошедшем на площадке сквера со скоростью звука разлетелись по выпускным классам. Одноклассники хихикали и шушукались, посматривая на Максимова. Ученики с параллельного класса, встреченные в коридоре, улыбались и толкали друг друга локтями, кивая на Андрея. Политтехнолог стойко переносил повышенное внимание, изображая абсолютную невозмутимость.

Колокольцева и Аус после вчерашней встречи, притихли. Максимова гордо игнорировали. На уроках он несколько раз ловил их взгляды, брошенные украдкой. Лена посматривала с опасением и холодными прищуром снайпера, глядящего через прицел. Наверно, месть планировала.

Аус с деланным безразличием быстро отворачивалась. Но в глубине карих глаз, под художественно растрепанной каштановой челкой, мелькал живой огонёк интереса.

Подходить к нему подруги опасались. Осознали: девичьи чары Максимова не действуют, а привычные манипуляции и игры, оборачиваются против самих интриганок.

Зато нарисовалась новая проблема — комсорг школы Хомяков, похоже, единственный, кто был не в курсе о произошедшем конфузе Георгадзе.

В столовой на большой перемене толстяк подсел за столик к разгружающим подносы Максимову и Лесину.

Начал с наезда:

— Максимов, ты вообще знаешь, что комсомол — это не только значок на лацкане пиджака, но ещё и ответственность! Ты, почему собрания пропускаешь, от общественной нагрузки уклоняешься? Хочешь, чтобы твоя безынициативность и избегание обязанностей были отражены в характеристике?

Глава 14

— Хомяков, иди, лечи кого-нибудь другого, — вместо Максимова с ленцой ответил Саня. — Отстань от нас. Ты сейчас никто и звать никак.

— Тебя не спрашивали, — огрызнулся толстяк. — Я с Вороновым разговариваю. Он в наш комитет входит.

— Да плевать, — ухмыльнулся Русин. — Сейчас не начало восьмидесятых. Тебя уже половина класса нахер послала с твоими мероприятиями. Хочешь, чтобы другая туда же отправила? Так это запросто. Иди на хер, Толик.