Осколок Хаоса - Макс Гудвин

Рябь, которой покрылось моё поле восприятия, вызывала головную боль. Не было никакого шума, но пространство цеха было настолько перегружено информацией, что это вызывало тошноту. Это похоже на какую-то эфирную утечку. Но почему тогда стрелки манометров не застыли на нулях, а продолжают шевелиться? И почему вся аппаратура вокруг реактора не подаёт признаков активности?

В ответ на моё мысленное усилие разобраться в вопросе, перед моими глазами предстала настоящая консоль управления реактором. В виде эфирных проекций всплыли многочисленные контрольные руны и иероглифы. Какие-то я помнил со времён учёбы в Академии, значения других объяснял дедушка, некоторые всплывали в виде отголосков памяти моих предыдущих воплощений. И они говорили со мной.

Каждый символ был отражением какой-нибудь характеристики реактора. При этом символы отражали не только его физическое состояние, но и причинно-следственные взаимодействия. Такое ощущение, будто я могу манипулировать пространством и временем с его помощью. Хотя это и займёт слишком много времени, которого у меня немного дефицит.

— Что же с тобой не так, дружище? Где же причина утечки?

Я внимательно изучал все иероглифы, что показывала мне система, встроенная в реактор кем-то из моих предков. Скорость течения… Плотность… Квантовая запутанность… Всё это слишком глубоко. Проблема должна быть на поверхности и быть легко разрешимой. Раз уж она легко началась.

— А это что?

На глаза попался глиф, отвечающий за баланс эфира в дополнительных мелких трубах. Кто-то перекрыл несколько этих труб и соединил, чтобы усилить дополнительный отток эфира. При этом отток шёл в отводные радиаторы, предназначенные для рассеивания “лишней” энергии. Кто-то сливал энергию впустую. Как говорят простолюдины “грел улицу”.

Подумать только. Всё было так просто. Крюковы, похоже, не могли позволить себе нанять инженера для настройки реактора, чтобы перевести его в режим сниженного производства энергии, но какой-то умник из рабочих решил таким образом “починить” машину. Не удивлюсь, если из-за этого их проблемы и начались. Хотя это могла быть и маркером уже начавшегося упадка.

Я прикоснулся к сообщившему мне об этом знаку, чем вызвал появление ещё небольшой россыпи иероглифов, связанных с ним. Если реактор предложил управлять временем, по крайней мере, как это понял я, то удаленное управление вентилями тоже должно быть.

И оно действительно было. Одной только силой мысли я мог повлиять на каждый из элементов системы. Дело оставалось за малым.

Я перенастроил систему дополнительных трубы из “режима утечки”, если его вообще можно так назвать, в условный “режим конденсации”, заодно снизив общую мощность. Сделал работу штатного инженера, можно сказать. Теперь реактор просто работает на сниженных оборотах без перегрузки отдельных частей.

Ответная реакция от механизма себя ждать не заставила. Эфир вокруг меня начал успокаиваться. Какофония причинно-следственных связей вновь сменилась величественной картиной переплетения судеб каждого объекта в мире. Физика снова начала работать в привычном человеческом уму виде. И никакой угрозы взрыва.

Я отпрянул от управляющей таблички, а Сила Мудреца снова ушла в спячку. Я лежал на полу перед сияющим золотистым светом реактором, что давал Крюковскому заводу жизнь. Вот и предложение для переговоров с его хозяйкой появилось.

Приподнявшись, я взглянул на манометры, окружавшие пластинку с моим семейным гербом. Все стрелки приняли устойчивое положение в пределах "нормального". Починил.

Встав, я отряхнул костюм и ещё раз оглядел помещение. Красота. Всегда приятно видеть результат своих трудов. Надо сказать, что меня больше занимала пластина с семейным гербом, чем сам факт ремонта. В теории такую арканную технологию я представить могу, но раньше такого не видел. В комбинации с Состоянием Мудреца получается особенно интересно.

Осталось найти саму хозяйку.

Впрочем, она сама нашлась.

— Что ты здесь делаешь?! — услышал я её взволнованный голос.

— Любуюсь результатами ремонта, — довольным тоном ответил ей я.

— В смысле?

Она показалась из-за переплетений труб и проводов. Запыханная и забеганная. Ни следа от былой холодности. Очень милая.

— Я же инженер. Пришёл, увидел, починил! — улыбнувшись, я пожал плечами.

Крюкова только больше округлила глаза и подошла на ещё шаг ближе ко мне

— Как? — ошарашенно спросила она, — Он же мог рвануть!

— Теперь не может. По крайней мере не с той же вероятностью, что пятнадцать минут назад.

Я подошёл к ней и взял её за плечо.

— Теперь всё надёжно. Можешь не переживать, — подытожил я, — Пойдём.

И, аккуратно развернув её вокруг оси и приобняв за плечо, повёл к выходу.

С лица Крюковой не сходило подлинное удивление.

— Но как? Как?

— Свои методы, как-нибудь потом расскажу. По крайней мере, теперь ты знаешь, к кому обратиться в случае чего.

Она остановилась и строго посмотрела мне в глаза.

— Погоди, что? — спросила она твёрдым непонимающим тоном.

— Если ты думаешь, что я тебе что-то предлагаю, то нет. Это не так, — я снова улыбнулся, — Я не забыл, что ты не рассматриваешь предложений. Так что считай, что я нашёл себе хобби.

— Хобби? — девушка не унималась.

— Хобби, — ответил я невозмутимо, — Ремонт аварийных реакторов на простаивающих заводах.

Крюкова ничего не ответила. Лишь устало положила голову мне на плечо. А потом произнесла:

— Спасибо...

***

Когда мы вышли из цеха на улицу, нас встретила прохлада подмосковного вечера.

— Тебя до дома подбросить? — спросил я у девушки в своих руках.

— Не думай. Я и живу тут, — Крюкова обреченно кивнула в сторону офиса.

Да уж. Нелёгкая у неё всё-таки жизнь.

— Хорошо, — я взглянул на часы, до дуэли оставалось всего-ничего, — Извини, мне нужно спешить.

— Жаль, — произнесла она как-то растерянно, — А насчёт твоего "хобби". Когда сможешь ещё раз приехать?

Я в задумчивости посмотрел на звёздное небо. Первоначальная идея с выбиванием долга обрела какой-то совсем неожиданный оборот.