Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона - Владимир Германович Корешков

Я наклонился к ней, почувствовав опять ее терпкие духи.

– Зачем надо было так делать, неужели нельзя было как-то меня предупредить? – спросил я. Она схватила меня двумя руками за голову, впиваясь острыми коготками в мои щеки, с силой притянула к себе.

– Чтобы ты знал: отныне ты мой, и не дай тебе бог только подумать бросить меня, милый, месть будет ужасной, – тихо, на ухо прошептала Кейша и впилась в мои губы жарким поцелуем. Целоваться она умела, голова пошла кругом, желание зашевелилось во мне. Но Кейша не дала продолжить, оттолкнула от себя, встала, деловито поправила юбку, потом легонько хлопнула меня ладонью между ног.

– О, я вижу, твой дружок рад меня видеть, но попридержи коней до вечера, ковбой. У меня еще кое-какие дела.

– Я помню, девушка, в семь, ровно в семь, и обещаю, я отыграюсь на тебе за все, – сказал я, направив на нее указательный палец. Кейша хрипло захохотала.

– Посмотрим, кто на ком отыграется. Адрес-то помнишь?

Я утвердительно замотал головой.

– Давай пропуск сюда, подпишу, а то не выпустят. Да, не забудь, милый, что девушка очень любит цветы, шампанское и шоколад.

– Все будет исполнено в лучшем виде, фройляйн оберштурмфюрер, – пообещал я, захлопывая за собой дверь.

Унтер-штурмфюрер на проходной, вертя мой пропуск в руках, удивленно посмотрел на меня, не знаю, что его больше удивило: что меня отпустили так быстро или что меня вообще отпустили. Наверное, кто бы ни попадал за эти стены, уже изначально считался государственным преступником. Я набрался наглости, подмигнул унтер-штурмфюреру и вышел на улицу. Как будто гора с плеч упала. Интересно, как меняется окружающий тебя мир в зависимости от твоего настроения. Опять посмотрел уже на приятное теплое олеронское солнышко. Жизнь прекрасна и удивительна. До вечера еще было время, и я мог спокойно прошвырнуться по городу, правда, особо не разгуляешься после вчерашних вечерних посиделок в кабаре «Лидо де пари», будь оно неладно, моему бюджету был нанесен непоправимый ущерб, а еще надо было купить цветы, шампусик и шоколад, плюс такси обратно в часть, но какие-то копейки все равно оставались, я мог себе позволить где-то попить кофе и даже с пирожным. Во размах.

Весь вечер и всю ночь я отыгрывался на Кейше. Делал я это крайне жестко, иногда даже грубо, с изрядной долей цинизма, но Кейшу это не напугало, а скорее даже наоборот, подзадорило и порадовало, доставило максимум удовольствия. Ей нравился жесткий секс. Она вообще умела наслаждаться, не склонная к каким-то, с ее точки зрения, ложным представлениям о женском целомудрии и стеснении. По части секса была большой выдумщицей, всегда готова к любым экспериментам, и часто действовала на опережение. Уж в постели с ней точно скучно не было.

Глава 35

Так начались наши довольно странные отношения. Когда она хотела меня видеть, то вызывала повесткой в гестапо. Все бы ничего, но мои отцы-командиры сильно насторожились, что это парня чуть ли не каждую неделю по несколько раз вызывают в гестапо. В их глазах стоял немой вопрос: «Почему ты, паря, до сих пор на фронте, а не в исправительном лагере? Или же ты стукачок, мил человек?» При моем появлении все разговоры разом замолкали. Что я мог сказать в свое оправдание, вначале я пытался что-то мямлить насчет того, что меня вызывают, чтобы прояснить несколько моментов по поводу нашего похода с генерал-фельдмаршалом Ребендорфом по тылам сепаратистов. Но сколько можно взрослых людей, фронтовиков кормить этой лажей. Слава богу, Уинсли растрепал о моем адюльтере гауптману, а то я небезосновательно начал беспокоиться, что в одной из атак схлопочу пулю в спину от своих. После того как ротный узнал, куда я все время езжу, вручая мне очередную повестку в гестапо, хитро улыбался, заговорщицки подмигивал и говорил: «Ну, ты уж там постарайся, сынок, не осрами».

Я вытягивался в струнку, руки по швам, выпучивал глаза, козырял, щелкнув каблуками.

– Так точно, гер гауптман. Умру, но честь звездной пехоты не опозорю.

– Молодец, унтер-офицер, ступай с богом, да прибудет с тобой святой Дункан, – напутствовал меня гауптман, как будто провожал в последний и решительный бой.

Кейша девушка была практичная, прагматичная, и как я замечал уже, без каких-либо комплексов, со мной она спала ради удовольствия, с генерал-фельдмаршалом Ребендорфом она спала ради карьеры. Кейша особо это и не скрывала, не делала из этого какой-либо тайны, считая это само собой разумеющимся, говоря с присущей ей бесстыжестью обычно так:

– Милый, завтра мы не сможем увидеться. Мне надо встретиться с этим старым козликом.

Мне, вообще-то, было плевать, моему молодому, здоровому организму после каждой смены – двухнедельного нахождения на фронте – просто необходимо было снимать как-то стресс, и секс без обязательств с красивой и темпераментной женщиной для этого подходил как нельзя лучше. А почему нет. Часто, лаская Кейшу, я мстительно вспоминал Линду, очень жалея, что она не видит того, что я тоже не одинок и совсем не страдаю без нее. Хотя глубоко в душе я признавался себе – это неправда, мне до сих пор было очень больно и не хватало Линды. Обнимая, целуя Кейшу, я все равно вспоминал и думал о ней. Секс по любви очень сильно отличается от просто секса, даже если у тебя такая незаурядная партнерша, как оберштурмфюрер Кейша Суареш. Как же я был удивлен, когда понял, что наши отношения для Кейши – что-то гораздо большее, чем просто секс. Кейша была ревнива, как тигрица, и моментами очень опасна. То ей казалось, что я с интересом посмотрел на проходящую мимо девушку. То заигрываю с официанткой, которая нас обслуживает в кафе. Все это перерастало в жуткий скандал с выяснением отношений и битьем посуды. Однажды, когда мы отдыхали в ночном клубе, расцарапала в кровь лицо своей подруге, чудом не повредив ей глаза, потому что, по ее мнению, Роза – так звали ее лучшую подругу – напропалую флиртовала со мной. Как-то образумить Кейшу мне не удавалась, но я списывал все это на ее бешеный, необузданный темперамент. И вот, после очередной сумасшедшей ночи, когда я, полностью обессиленный, выжатый как лимон, расслабленно лежал на спине, закинув за голову руки, и клевал носом, Кейша, голая, вся взлохмаченная, уселась возле меня.

– Яр, милый, послушай, я уже все посчитала.

– Что ты посчитала, моя радость? – спросил я лениво.